Прежде чем он согрешит

Макензи подошла к кресту и подняла глаза на Коула. Разрез на правом боку был глубже и лучше виден, чем у предыдущей жертвы. Казалось, что его специально сделали довольно грубо. Макензи посмотрела сначала на руки, потом на ноги. Руки были прибиты гвоздями, а ноги связаны, как у других жертв.

«Теперь их четыре, – подумала она. – Сейчас должно быть легче понять, что для него важно, а что нет».

Осматривая тело, она мысленно делала для себя кое-какие пометки. Она старалась осмотреть каждый сантиметр тела – это было почти невыполнимо, потому что оно висело в полутора метрах над землёй.

«Тип гвоздей нам ничего не даст, – подумала она. – Криминалисты ничего не нашли. То же можно сказать о канате. Их можно достать везде, и мы не можем узнать время и место покупки. Можно сказать, что в поисках зацепки они нам бесполезны.

Тогда всё дело в планировании. Убийца должен был всё спланировать,.. чтобы сделать такой крест и прибить к нему человека, но при этом остаться незамеченным. Он знает церковь и район. Но если он знает все церкви, в которых произошли убийства, то он потратил немало времени на их изучение.

Значит, всё дело в том, откуда он знает жертв и церкви. Всё дело в отношениях и связях. Его способность планировать и осуществлять убийства, оставаясь незамеченным, говорит о том, что он очень осторожен. Мы можем ждать, когда он сделает ошибку, но тогда… скольких ещё он успеет убить?»

Макензи и не заметила, как сзади подошёл Харрисон. Он посмотрел на основание креста и разбросанные там вещи.

«Ты понимаешь, что означают эти вещи?» – спросил он.

«Да, – ответила Макензи, вспоминая то, чему учили её в воскресной школе. – Когда Христа распяли, солдаты и зрители тянули жребий, чтобы забрать его вещи».

«То есть мы думаем, что убийца видел в Коуле Христа?» – спросил Эллингтон.

«Думаю, такую вероятность нельзя исключать», – сказала Макензи.

Под навес зашёл человек. Он вошёл ещё тише, чем Ярдли и Харрисон. Макензи обернулась и увидела быстро шагающего в их сторону МакГрата. Он не казался злым или расстроенным, но выглядел сильно озабоченным.

«Итак, – сказал он, – давайте разбираться с этим как можно быстрее. Грядёт буря. Сегодня утром я получаю звонки, от которых мне становится не по себе. Хотим мы этого или нет, но сообщения об этих убийствах попадут в выпуски новостей по всей стране. Кроме того, у этого расследования есть все шансы вытянуть на свет божий религиозных фанатиков. Как только они скажут своё первое слово, им сразу ответят злобные и язвительные атеисты. И мы хлебнём сполна, прежде чем они успокоятся».

«Кто вам звонил?» – спросила Макензи.

«Да хотя бы вице-президент, – ответил МакГрат. – Только вчера он был здесь на службе. Вчера. Он отчитал меня за то, что мы до сих пор не поймали этого парня. Он также дал мне понять, что в Капитолии многие обеспокоены этим делом».

«Иными словами, – сказала Макензи, – если мы не раскроем дело в ближайшем будущем, нам придётся работать под натиском журналистов и политиков?»

«В общем и целом, да, – сказал МакГрат. – Послушайте,.. я приехал сюда, чтобы лично поговорить с агентами Уайт и Эллингтоном. Ярдли и Харрисон, вы могли бы подождать нас снаружи? Через минуту я вернусь, чтобы ввести вас в курс дела».

Харрисон сразу направился к выходу, как всегда строго следуя приказам. Ярдли пошла с неохотой. Макензи понимала её реакцию: Ярдли казалось, что она играет роль второй скрипки, а это никому не понравится. Она в последний раз взглянула на тело жертвы и вернулась на парковку.

МакГрат подошёл ближе к Макензи и Эллингтону. Так близко к ней он ещё никогда не приближался. Это немного пугало.

«Вот в чём дело. У меня есть кое-какая информация, которая, по сути, не является засекреченной, но может произвести немало шума в Белом доме и Конгрессе. Эта информация может дать нам зацепку. Я получил её около часа назад. Кроме вице-президента мне также звонили два конгрессмена и один сенатор. Из этих звонков я узнал кое-что об отце Коуле, что вряд ли известно широкой публике».

«Надеюсь, не очередные обвинения в насилии и сексуальных домогательствах», – сказала Макензи.