Прежде чем он согрешит

«С удовольствием. Береги себя».

Макензи улыбнулась, кивнула и закончила разговор. Потом она взяла со стола книгу Бенджамина Холланда и вышла из кабинета.

За окном на Вашингтон опускалась ночь, а Макензи казалось, что день только начинается.

ГЛАВА 28

Благодаря тому, что расследование имело приоритетный статус для Бюро, Макензи понадобилось сделать всего два запроса, чтобы получить нужный номер телефона. Этот номер принадлежал важному человеку, но, тем не менее, достался ей очень легко. Дозваниваясь викарному епископу Уиттеру, Макензи поняла, что то, как легко ей достался его номер, говорило о большой вере в её силы со стороны МакГрата и всего Бюро.

Уиттер взял трубку после третьего гудка и, когда Макензи представилась, пришёл в нескрываемую ярость.

«Агент Уайт, в нашу последнюю встречу я дал ясно понять, что больше не хочу иметь с вами дела».

«Да, сэр, так и есть, и я…»

«Даже не продолжайте, – сказал Уиттер. – Вы были грубы и оскорбили мою веру. Будьте готовы к тому, что я свяжусь с вашим начальником и подам официальную жалобу».

«Это было бы неплохо, – сказала Макензи, – потому что именно он дал мне полномочия действовать по своему усмотрению в рамках этого расследования. Если вы позвоните ему с жалобой, готовьтесь ответить на несколько вопросов о том, почему вы препятствуете раскрытию преступления».

«Вы блефуете».

«Боюсь, что нет. Если хотите, я прямо сейчас дам вам его имя и личный рабочий номер телефона».

Мгновение Уиттер колебался, а потом наконец ответил. Он говорил тихим, похожим на шипение змеи голосом. Макензи представляла, как он крепко схватился за телефон и произносил слова, не разжимая челюстей:

«Хорошо. На Джорджина Авеню есть кофейня, называется «Каппа Джо». Знаете это место?»

«Кофе, – мечтательно заметила Макензи, а потом в порыве эмоций не смогла сдержаться и добавила. – Аллилуйя!»

* * *

Огромная очередь к прилавку говорила о том, что добропорядочные жители Вашингтона любят кофе. Макензи сразу заметила викарного епископа Уиттера в глубине кофейни. Сопротивляясь манящему аромату обжаренных зёрен, Макензи пошла ему навстречу.

Когда она присела напротив, Уиттер не был рад её видеть. Она не могла понять, что сделала в прошлую их встречу, что так его расстроило. Видимо, верхушка католической церкви не любит, когда ей в лицо откровенно говорят о прегрешениях их собратьев.

Макензи никогда не умела смягчать удар, чтобы кого-нибудь не обидеть. Не собиралась она делать это и сейчас, когда чувствовала, что близка к обнаружению ответов.

«Как я понимаю, вы до сих пор не знаете, что делать с этими убийствами?» – спросил Уиттер.

«На самом деле, у меня появилась довольно многообещающая теория, – ответила она. – Мы вышли на финишную прямую, но зацепок никогда не бывает слишком много. Именно поэтому я хотела с вами кое о чём поговорить».

«Снова будете обвинять?» – с недоверием спросил Уиттер.

«Вовсе нет. Я начинаю думать, что эти убийства не имеют ничего общего с ненавистью или местью. Мне думается, что убийца испытывает к жертвам извращённое чувство уважения – он прославляет их через символическое распятие. Он думает, что они заслуживают ту же смерть и почитание, что и Иисус».

Эти слова сильно подействовали на Уиттера. Злость уступила место чему-то другому – печали или, может быть, ужасу.

«Кроме этого, мы полагаем, что убийца повторяет Тропу Иисуса, что также подтверждает, что убийства – это проявление уважения, а не мести».

«Понимаю, – уже мягче сказал Уиттер. – Чем я могу вам помочь?»

«Решительность и обожание, которые проявляет убийца, наводят меня на мысль, что мы имеем дело не просто с обычным человеком, неправильно истолковывающим теологическое учение. Тот, кто обладает такой мотивацией, должен хорошо знать и искренне любить Христа,.. несмотря на наличие при этом явных психологических проблем».

«Вы думаете, это кто-то, связанный с церковью?»

«Думаю, что это вполне вероятно».

«Вы не считаете, что своими поисками можете демонизировать священнослужителей?»

«Со всем уважением, – ответила Макензи, – должна сказать, что на данном этапе расследования меня не волнует фактор религиозной принадлежности или должности. Мне не важно, кто он, во что верит, и мне искренне плевать, кому он поклоняется. Мой ответ «нет». Я не пытаюсь никого демонизировать, я просто пытаюсь выйти на убийцу.

Вы можете вспомнить священника – пастора, проповедника, кого угодно, – живущего в городе, который бы выделялся на фоне остальных не в меру усердным служением Богу? Возможно, есть кто-то с тёмным прошлым, которое он хотел бы скрыть?»

Макензи сразу поняла, что Уиттер кого-то вспомнил. Она поняла это по тому, как он сразу отвёл взгляд, стоило ей озвучить вопрос.

«Вы же понимаете, – сказал он, – что человеку моего положения сложно отвечать на такие вопросы. Это, если цитировать Библию, как смотреть на сучок в глазе брата моего, а бревна в своём глазе не чувствовать».

«Да, но если вы утаите важную информацию, которая позволит убийце совершить ещё одно преступление, бревно станет лишь толще».