Президент пропал

– Ладно, Стас. – Тру глаза, борясь с усталостью после вливания тромбоцитов, борясь с отчаянием от того, что не знаю, к чему готовиться. – Так расскажи мне. Расскажи, как ты внедрился в наши системы и какого ущерба стоит ждать.

Наконец появилась возможность поговорить. С тех пор, как мы встретились на стадионе, нам мешали стрельба, засады на дорогах и мой полуночный обморок.

– Сразу скажу, что наши приемы куда тоньше, чем зараженные имейлы, – начинает Стас. – А еще – что название «Темные века» подобрано очень метко.

Глава 49

В надежде прогнать сонливость от лекарств заставляю себя проглотить кофе. Я должен быть собран и начеку. Следующий шаг может стать решающим.

Занимается рассвет, окрашивая облака в изумительный огненно-рыжий оттенок. В иной ситуации этот вид потряс бы меня до глубины души, вновь напомнив о величии природы и о нашем скромном месте в ней. Однако облака напоминают о взрыве в Лос-Анджелесе, который я видел на видео через спутник, а восходящее солнце – о том, что стрео́лки неумолимо движутся дальше.

– Нас готовы принять, – сообщает Алекс, переговорив с кем-то по головной гарнитуре. – Центр связи защищен. Технический штаб защищен. Площадка зачищена и защищена. Заграждения и камеры на месте.

Вертолет без помех садится на специальную площадку – квадратный участок посреди обширных лесов на юго-западе Вирджинии. Мы на земле моего друга, венчурного капиталиста, который – как он сам признается – ни черта не смыслит в «компьютеротехнике», но увидел в ней перспективу, вложил миллионы в стартап, занимавшийся программным обеспечением, и заработал уже миллиарды. Сейчас мы там, куда он сбегает от мира – с Манхэттена или из Кремниевой долины, – порыбачить на озере и поохотиться на оленей. Больше тысячи акров вирджинских сосен и луговых цветов; охота, прогулки на лодках, долгие пешие переходы и привалы у костра. Мы с Лилли приезжали сюда через несколько недель после смерти Рейчел, сидели на пирсе и долго гуляли, пытаясь справиться с потерей.

– Кажется, мы первые, – замечаю я Алексу.

– Так точно, сэр.

Вот и хорошо. Мне потребуется хотя бы несколько минут, чтобы привести в порядок себя и свои мысли. Сейчас ошибки недопустимы.

В следующие несколько часов мы, возможно, изменим ход мировой истории.

К югу от места посадки есть тропинки, ведущие к лодочному сараю и пирсу; они скрыты в чащобе. К северу – хижина, построенная больше десяти лет назад из сосновых бревен. За прошедшее время желто-коричневая древесина потемнела, став по цвету ближе к оранжевому, и сейчас почти сливается с рассветным небом.

Место замечательное и с профессиональной точки зрения Алекса – сюда невозможно проникнуть. С юга и запада подступы перекрыты тридцатифутовым забором под напряжением, оснащенным к тому же камерами и датчиками. С востока – широкое озеро, а на пристани – агенты Секретной службы. А чтобы добраться до нас на машине, придется в конце концов съехать на нигде не отмеченную проселочную дорогу, перегороженную транспортом Секретной службы.

Охрану я потребовал минимизировать. То, что вскоре произойдет, должно оставаться тайной, а Секретная служба не может не выделяться, особенно в полной боевой готовности, – на то она и Секретная служба. Нам, впрочем, удалось найти баланс между защитой и незаметностью.

На подгибающихся ногах я иду по тропинке, которая чуть забирает вверх. Штатив с капельницей несу в руке, потому что катить его по густой траве не очень удобно. Воздух тут совершенно иной: свежий, чистый, напоен ароматами диких цветов, – и хочется забыть на мгновение, что мир на пороге катастрофы.

На краю лужайки примостилась большая черная палатка. Если б не цвет и не маскировочная сеть, можно было бы решить, что готовится вечеринка под открытым небом. Здесь пройдут тайные переговоры – с глазу на глаз или удаленно, за барьером помех, которые заглушат посторонние сигналы и не дадут подслушивать.

Важных и секретных переговоров сегодня предстоит много.

Дверь в хижину открыта. Интерьер выдержан в подчеркнуто охотничьем стиле: на стенах головы животных, картины в сосновых рамах, каноэ-долбленка вместо книжного шкафа. Завидев меня, вытягиваются по струнке мужчина и женщина. Капельницу заметили, но виду не подают. Мужчину зовут Девин Уиттмер; ему сорок три года, напоминает преподавателя из колледжа; одет в спортивный костюм, однако под курткой – сорочка, расстегнутая у горла. Длинные волосы зачесаны назад, в бородке на худом лице пробивается седина. Хотя выглядит в принципе моложаво, под глазами – мешки, свидетельство стресса, пережитого за последние две недели. Женщина – Кейси Альварес; ей тридцать семь лет, она чуть выше Девина и больше напоминает офисного менеджера: стянутые на затылке черные волосы, очки в красной оправе, блузка и черные брюки.