Президенты RU

P.S. Когда в Москве взрывают дома – гибнут москвичи. Большинство погибших – русские. Тем не менее, там погибли и турки, и грузины, и много еще кто. Там погибли и кавказцы, и мусульмане… Это значит, убийцам абсолютно все равно, кого они убивают.

Вот бы и нам с тем же холодным, беспощадным равнодушием поймать тех, кто действительно виноват.

Воровство – это отложенное убийство 25 октября 1999, «Новая газета»

Убить человека или украсть миллиард долларов – что хуже? Ответ в Уголовном кодексе: за воровство «в особо крупных» – до пятнадцати лет, за убийство «при отягчающих» – вплоть до высшей меры.

В 1992-м случайно встретил в театре одного из молодых реформаторов. Из тех, что тогда были министрами, а через год вдруг превратились во владельцев банков, корпораций, фондов, то есть стали мультимиллионерами.

Звали реформатора то ли Толя, то ли Петя[145]; и вот я стал ему доказывать, что если люди всю жизнь тяжело работали, с трудом копили, а потом вдруг все их деньги, все сберкнижки исчезли – то, значит, все это кто-то украл.

Причем внезапное исчезновение стариковских миллионов совпало по времени с внезапным превращением реформаторов в миллионеров.

Молодой реформатор в ответ процитировал знаменитые строки Иосифа Бродского:

Говоришь, что все наместники – ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.

Выходило, что относиться к реформатору Пете следовало хорошо. Выходило, что ельцинский министр-некровопийца должен быть мне милей, чем, скажем, сталинский министр-кровопийца Ежов Николай Иванович. С этим не поспоришь. Да еще авторитет Бродского. И хотя «милый» – это одно, а «милей, чем кровопийца» – несколько другое, все же мысль о милых реформаторах как-то закрепилась.

Но параллельно и быстро сокращалась средняя продолжительность жизни граждан РФ. Миллионы умерли и умрут хоть и своей смертью, но преждевременно. То есть могли бы еще пожить, а не вышло. И вот если бы удалось доказать связь между тем, что единицы стали миллионерами, и тем, что миллионы умерли раньше срока, то оказалось бы, что ворюги – в то же время еще и кровопийцы.

Гораздо больше пишут о том, что стало с доходами людей, чем о том, что стало с душами этих людей.

Взять такую невинную вещь, как популярность. Ну есть, ну нет, ну была да сплыла – нам-то что?

Вот Немцов, вот его рейтинг 1997 года – 60 %. Он тогда числился «преемником», подавал надежды. А через год от рейтинга осталось 2 % – рожки да ножки да прозвище Пудель. Большинство отнеслось к этому равнодушно, а некоторые, увы, злорадствовали.

Эх, дорогие мои соотечественники! Рейтинг Гайдара ли, Немцова ли, Лебедя ли – это вовсе не они. Это наши вера, надежда, любовь.

Ведь рейтинг у Немцова не на лбу напечатан, рейтинг – не синусоида в газете и не табличка. Это чувства людей к конкретному лицу. И если рейтинг вчерашнего преемника упал, то не злорадствовать надо, а горько плакать. Ибо это миллионы людей (а 60 % – это около семидесяти миллионов взрослых людей) еще раз потеряли веру, надежду…

Политикам кажется, что рейтинг – нечто вроде денег. Скинемся, говорят они, и опять купим себе власть. Но рейтинг – не деньги. Он вообще не их собственность. Он взят взаймы у людей, а потом пропит и разворован.

Те, у кого рейтинг упал (чаще всего в грязь), даже не понимают, что предали людей, обманули их в лучших чувствах. Они просто достают из кармана еще десять миллионов долларов на концерт поп-звезд, рассчитывая, что человек послушает Пугачеву – и опять поверит, опять проголосует «за».

И если им опять поверят – значит, их расчет оправдается, значит, они умные, значит, они лучше знают свой народ, знают, как оставить нас в дураках.

P.S. Встретив высокий рейтинг Путина, не пугайтесь. У Лебедя был еще выше. А уж у Ельцина в 1991-м торчал до небес.

Прощай, ХХ век! Мы тебя не забудем 17 декабря 1999, «МК»

На двадцать седьмом километре Волоколамского шоссе – городок Красногорск, районный центр.

Пустырь, рельсы, памятник Пушкину и дорожная организация под названием ДРСУ-4. В этом ДРСУ я стоял в коридоре и от нечего делать разглядывал стенд «Наши ветераны».

Там было много пожелтевших фотографий с типичными подписями вроде «Бригада седьмого участка на субботнике». А еще на стенде были приклеены четыре машинописные странички. Начал читать… и с тех пор меня не оставляет чувство, что я нашел шедевр русской литературы.

Это было письмо рабочей-дорожницы Потаповой Анны Андреевны.

Читая ее первую фразу, вы, должно быть, усмехнетесь, но потом… Сейчас никто не умеет так писать. Да и раньше никто не умел. Дело даже не в чистоте языка, а в чистоте души.