Презирая дымы и грозы

Рассматривая северную столицу, Прасковья Яковлевна и Любовь Борисовна от «Авроры» дошли до Домика Петра I — первой постройки в Санкт-Петербурге, летнего жилища царя Петра I в первые пять лет после основания города. Его построили царю солдаты-плотники всего за три дня. Справа при входе в Домик висит бронзовая табличка с указанием роста царя — 2 метра 4 сантиметра. В домике экспонируются его личные вещи.

— Какая старина, — потрясенно шептала Прасковья Яковлевна, впервые видевшая столь старинные предметы, принадлежащие конкретному человеку, которого, казалось, она хорошо знала. — Его вещам в этом году стукнуло ровно 280 лет! Это же не какие-нибудь предметы из кургана или вообще выкопанные из земли, да? Обезличенные.

— Да, давно все это было, что мы тут видим... Я вот другое думаю — не зря он болел почками, им же очень тяжело приходилось работать в таком высоком организме.

— Пожалуй, ты права... — прошептала Прасковья Яковлевна, покосившись на дочь. — Но тебя ведь почки сейчас не беспокоят?

Любовь Борисовна только улыбнулась, прижавшись в матери.

Оттуда их маршрут опять лежал в Александро-Невскую лавру. На этот раз они обошли Никольское кладбище, где увидели много знакомых имен. По памятникам улавливались типичные скульптурные течения той эпохи: многие из них были украшены родовыми гербами, на части других виднелись скорбящие ангелы и изображения срубленных деревьев. Оригинальных памятников было меньше. Так, на могиле архитектора Андрея Никифоровича Воронихина они разглядели изображение Казанского собора, что красноречиво поведало о всей его жизни.

А после обеда и отдыха они успели сходить на спектакль Ленинградского ТЮЗа «Борис Годунов», где видели в ролях Бориса Годунова и Самозванца актера Николая Николаевича Иванова, который в популярном в те годы сериале «Вечный зов» играл Ивана Савельева. Очень понравился!

Прасковья Яковлевна давно любила театр, и в молодости они с Борисом Павловичем часто бывали на спектаклях театров Запорожья и Днепропетровска. И только когда правнуки, а затем и старость пригвоздили их к дому, ездить туда перестали. Но душой очень скучали по этому миру. Так что в Ленинграде Прасковья Яковлевна просто упивалась театрами, спектаклями, актерами и общей атмосферой искусства. Не повезло ей только в том, что летом серьезные театры со своими лучшими спектаклями уехали на гастроли, как тогда было заведено, и на месте оставались не самые популярные актеры со старыми постановками. Но им, провинциалам, и то было за праздник.

В четверг они целый день провели в Эрмитаже. Наслаждались живописью! Перечень того, что они там смотрели в тот день, вынесен в дополнение 2. Дневниковые наброски просмотренного в остальные дни пребывания в Ленинграде — в дополнение 3.

В пятницу после гуляния по городу и всех запланированных экскурсий Прасковья Яковлевна и Любовь Борисовна смотрели спектакль «Кафедра» в Театре драмы и комедии (Литейный проспект, 51), поставленный по мотивам одноименной повести И. Грековой. Повесть эта впервые увидела свет в 1978 году в одном из толстых журналов и была несколько лет на вершине популярности. Каждый образованный человек считал своим долгом прочесть ее. Ну а посмотреть спектакль — это было верхом возможного.

Весь следующий день они посвятили посещению Русского музея. Из тех картин, которые они для себя отмечали, можно назвать такие:

Василий Григорьевич Перов — Рыбная ловля, Парижские тряпичники, Дети-сироты.

Владимир Егорович Маковский — Ночлежный дом.

Архип Иванович Куинджи — Лунная ночь на Днепре, Осенняя распутица.

Илья Ефимович Репин — Запорожцы (Запорожцы пишут письмо турецкому султану). Проводы новобранца. Юбилейное заседание государственного совета.

Василий Иванович Суриков — Покорение Сибири Ермаком, Взятие снежного городка, Переход Суворова через Альпы.

Виктор Михайлович Васнецов — Витязь на распутье, Бой скифов со славянами (зал 38, эскиз)

Александр Андреевич Иванов — Явление Христа народу (весь зал 15, малый вариант, был посвящен этой картине, тут висели многочисленные наброски и эскизы к ней, отдельные образы), тут они провели много времени, ибо картина не отпускала от себя.

Опять находившись до предельной усталости, они подумывали о том, чтобы покинуть музей и посидеть где-нибудь в парке на скамейке. Но ведь так много оставалось залов, куда они даже не зашли... И тут через открытую дверь, ведущую в соседний зал, они увидели диванчики для посетителей, на которых никто не сидел.

— Там можно сесть! — почти дуэтом сказали они и поспешили туда.

Их ноги гудели от долгого хождения, тела изнемогали от усталости, руки и лица просились к холодной воде, чтобы ополоснуться. Ленинградское влажное тепло ими плохо переносилось...

Зал оказался маленьким, уютным и не проходным. Он представлял собой отличный закуток с царящим покоем и какой-то вековой, застывшей умиротворенностью. Тут можно было долго оставаться, наслаждаясь покоем, дыша воздухом столетий, напитываясь энергиями страстей, рождающих шедевры. Они сели лицом к двери и в таком состоянии видели только публику, мелькавшую в покинутом ими зале.