Презрение Лорда

Потом Биринайр, наконец, взмахнул над головой посохом и тихо крикнул. Лошади поняли; спотыкаясь, они перешли на усталый бег, следуя за сильным шагом Ранихинов. На мгновение деревья, казалось, отступили назад, словно отпрянув от безумия отряда. Потом всадники вырвались на солнечный свет. Они оказались под полуденным небом на склоне, постепенно поднимающемся к реке, преграждающей им путь. Биринайр и Марни безошибочно вывели их прямо к броду Роумридж.

С хриплым криком облегчения воины ударили пятками в бока скакунов, и отряд бодрым галопом помчался вниз по склону. Вскоре лошади погрузились в поток, обдавая себя и своих счастливых седоков холодной водой Роумриджа. На южном берегу Тротхолл объявил привал. Переход через Моринмосс закончился.

Только остановившись, отряд осознал всю сложность перехода. Длительное бодрствование и вынужденный пост в еде ослабили всадников. А лошади были еще в более худшем состоянии. Они дрожали от измождения. Как только переход закончился, их шеи и спины поникли; у них едва хватило сил, чтобы поесть и напиться. Несмотря на бодрый призыв Ранихинов, два мустанга из йомена легли в траву, а остальные встали вокруг них на подгибающихся ногах.

— Отдыхать, отдыхать, — напевно и заботливо произнес Тротхолл. — Сегодня мы больше не сдвинемся с места.

Он походил среди лошадей, прикасаясь к ним старческими руками и тихо напевая поддерживающую силы песню. Только в Ранихинах и Стражах Крови не было заметно усталости. Гигант опустил Пьеттена на руки Ллауры, потом утомленно лег на спину в жесткую траву. С тех пор как отряд покинул Парящий Вудхельвен, он был непривычно молчаливым; он избегал говорить, словно боялся, что собственный голос предаст его. Теперь, без поддержки своих рассказов и смеха, он, казалось, почувствовал все напряжение путешествия.

Кавинант с сомнением подумал, доведется ли теперь ему еще раз услышать смех Гиганта.

Протянув руку, чтобы достать с седла Дьюры свой посох, он впервые заметил, что сделал Моринмосс с его белой одеждой. Она вся была покрыта темно-зелеными пятнами — следами от прикосновений мха.

Эти пятна оскорбили его. С перекосившей лицо ухмылкой он оглядел членов отряда. Другие всадники, видимо, более преуспели в уклонении от полотнищ мха; на них не было никаких пятен. Единственным исключением был Лорд Морэм: на обоих плечах его были темные полосы, словно знаки отличия.

Кавинант попробовал потереть пятна рукой, но они высохли и впитались. Тьма бормотала у него в ушах, словно далекий отзвук снежной лавины. Плечи его сгорбились, как у повешенного. Он отвернулся от своих попутчиков и снова вошел в реку. Ожесточенно царапая пальцами ткань, он попытался смыть пятна, оставленные лесом.

Но они стали частью ткани, неотъемлемой ее принадлежностью; они разметили ее, словно карту неизвестных земель. В приступе ярости обманутого ожидания он ударил кулаком по поверхности воды. Но течение смыло образованную рябь, точно ее никогда и не было.

Он стоял в потоке, прямой и промокший. Сердце бешено стучало в груди. На мгновение он почувствовал, что его ярость либо перельется через край, либо разорвет его пополам.

Но ни того, ни другого не случилось.

«Ничего этого нет, — мысленно повторил он. — Я не могу вынести это».

Потом он услышал тихий возглас удивления со стороны отряда. Мгновение спустя Морэм спокойно приказал:

— Кавинант, подойди.

Чертыхаясь и проклиная такое количество вещей сразу, что невозможно было их перечислить, он повернулся. Все члены отряда смотрели в противоположную от него сторону; их внимание привлекло что-то, чего он не мог увидеть из-за воды, застилавшей глаза.

Морэм повторил:

— Подойди!

Кавинант вытер глаза, выбрался на берег и, истекая водой, пошел мимо воинов йомена к Морэму и Тротхоллу.

Перед ними стояла странная женщина.

Она была изящной и хрупкой — не выше плеча Кавинанта — и одета в темно-коричневое платье без рукавов. Коже ее была покрыта таким темным загаром, что он почти достиг цвета земли. Темные длинные волосы ее были стянуты на затылке крепким шнурком. Весь ее облик был достаточно суров, но смягчался маленьким ожерельем из желтых цветов. Несмотря на свой рост, она стояла в гордой позе, скрестив руки и слегка расставив ноги, словно могла запретить отряду ступать на равнины Ра, если вдруг ей вздумается. На приближающегося Кавинанта она смотрела так, словно давно ждала его.

Когда он остановился рядом с Морэмом и Тротхоллом, она подняла руку и каким-то неловким жестом отдала ему приветственный салют, будто это было для нее непривычно.

— Привет, Рингфейн, — произнесла она чистым звонким голосом. — Белое золото известно. Мы почитаем и служим. Добро пожаловать.

Он тряхнул головой, рассыпав вокруг брызги воды, и уставился на нее.

Поприветствовав его, она проделала тот же ритуал с остальными.

— Привет тебе, Высокий Лорд Тротхолл, Лорд Морэм. Привет, Соленое Сердце Преследующий Море. Привет, Первый Знак Тьювор. Привет, Вохафт Кваан.

В свою очередь они отдали ей мрачный салют, словно узнали в ней властителя.

Потом она сказала.