Презренный кат (СИ)

— А я чего? — насторожился Ушаков.

— А будто не знаешь?

— Вот тебе крест Петр Андреевич не пойму в чем ты меня подозреваешь?

— Не поймешь?

— Да нет же Петр Андреевич. Ты мне прямо скажи, если чего не так. Не томи. Ты ведь знаешь, что я по одному только слову твоему в лепешку расшибиться могу. Говори Петр Андреевич, в чем дело? Что не так?

— А конек вороной у тебя на конюшне, откуда появился? — хитро сощурил правый глаз Толстой. — Откуда?

— А вон ты о чем, — смущенно махнул рукой Ушаков. — Ничего от тебя не скроешь. Ох, Петр Андреевич, на три сажени ты сквозь землю видишь. Вот ведь даст бог талант человеку. Таких как ты, по всему миру на пальцах одной руки перечесть можно? Вот истинный тебе крест, Петр Андреевич. Всё разузнал. И потому покаюсь я сейчас перед тобой. Барышник мне один коня этого подарил. Ванька Клинов.

— Это кум Чернышева что ли? — лукаво прищурил глаз Толстой.

— Он, Петр Андреевич. Он. «Отправь, — говорит, — Еремейку на войну какую-нибудь на полгодика, я тебе коня за это вороного подарю». Баба Чернышевская Клинову уж очень приглянулась. «Запала, — говорит, в душу, прямо никакой мочи нет». Ванька на неё давно глаз положил. Как Чернышев её из деревни привез, так он и забеспокоился. Вроде оженился, а всё равно сохнуть не перестал. А тут в прошлом году овдовел он, и тут уж вчистую скрутило добра молодца. Вот и попросил он меня по дружбе, а тут ты про Апраксина с Петровым намекаешь. После этих намеков всё в один узел связалось. Всё сошлось.

— Ох, и хитрец ты Федор Иванович, — погрозил граф Ушакову пальцем. — Конь-то твой арабских кровей, поди, подороже пяти червонцев будет? Как обстряпал всё? Лихо! Будь твой кат порасторопней, так ты бы и коня с барышника, и пять червонцев с меня поимел. Убийство бы тоже сразу же раскрыл. Роты две солдат возле Апраксинских палат упрятал, поди? А?

— Ну не две конечно, а с роту было. Не скрою. Только вот беда далеко я их в засаду посадил. Не успели немного.

— Молодец. Все сообразил. Всё подстроил. Дождался, когда Государь в Москву вернется. Уж он-то наверняка про прошествие с сынком Апраксинским узнал. Глядишь, ночью и прискакал бы Петр Алексеевич к апраксинским хоромам. И не важно, что сынок не родной, всё равно происшествие. И тут ты являешься с преступником раскаявшемся. Всё, как в сказке получилось бы. Вот только подвел тебя кат. Чуть-чуть, но подвел.

— Прав ты Андрей Иванович, — махнул рукой Ушаков, — как всегда прав. Подвел меня Чернышев. Уж, больно нерешителен оказался. Не ожидал я от него такого. Прямо тебе скажу, не ожидал. Я думал он порасторопней будет. Не оправдал доверия моего кат презренный! Не оправдал!

КОНЕЦ