Презумпция лжи

Вне всяких сомнений Красин познакомился с Уркартом в Баку: в 1902–1906 гг. Уркарт возглавлял там т. н. «Британскую группу» нефтяных компаний. В 1905 г. на Уркарта было совершено покушение, и он вынужден был уехать и перебраться в Сибирь, где стал открывать шахты и строить литейные заводы; на момент революции на его предприятиях были заняты 40 000 рабочих, всего в построенных им заводских посёлках проживало около 150 000 человек.

После революции Уркарт председательствовал в Обществе кредиторов России, на Генуэзской конференции присутствовал в качестве советника премьер-министра Ллойда Джорджа Среди его близких друзей числились, например, тогда ещё министр торговли, а впоследствии Президент США Герберт Гувер, британский министр иностранных дел лорд Керзон.

Мы сегодня можем довольно реалистично себе представить, что такое была обстановка в Баку в 1900-х гг., поскольку сами пережили уже в масштабах всей страны такие же беспредельные, бесшабашные и насквозь криминальные 1990-е, когда российскую «нефтянку» крышевали все и любые «бандиты», у кого на то хватало смелости, наглости и сил, и когда об отстрелах банкиров, нефтяников, политиков и всех их вместе крышевавших бандитов сообщали чуть не каждый день со всех концов страны.

В Баку в 1900-х гг. большевики, их грузинские боевики и в том числе Сталин во всём этом развесёлом бизнесе участвовали очень активно. В каком именно качестве — это только они сами и только в трудно вообразимую минуту полного откровения смогли бы, наверное, хотя бы приблизительно общими усилиями сформулировать. Так что кто там за кем гонялся и охотился и по каким соображениям…

Но факт, что после Баку, познакомившись близко с европейцами — коллегами-Инженерами, крупнейшими европейскими банкирами и предпринимателями — Красин стал именно таким, каким его увидели Горький, Комиссаржевская, Клер Шеридан: как две капли воды на них похожим, «европейским» по всем статьям. А то, что ему стремительно и с удивительной лёгкостью удалось столь естественно войти в европейскую роль после нескольких лет сибирской ссылки в далёком Иркутске и студенчества в провинциальном Харькове, говорит о его недюжинных психологических и поведенческих способностях.

И ещё тоже хронологически получается, что именно после того неудавшегося покушения на Уркарта в Баку Леонид Красин стал пользоваться как-то вдруг и слишком уж большим и к тому же постоянно только нараставшим доверием и у самого Уркарта, и среди европейской предпринимательской и финансовой элиты. Вспоминая 1990-е гг. в Москве и в России, могу только предполагать и догадываться, какие услуги мог и должен был оказать Красин для того, чтобы у европейских банкиров и предпринимателей первой руки появилось такое уважительное доверие к нему.

Понятно, что увязать эту вторую сторону жизни Леонида Борисовича Красина с первой — задачка, быстро заводящая в тупик. Тем более что, несмотря на выдающийся дар конспиратора, который за Красиным признавали все, Охранное отделение всё-таки о его подпольных террористических и «экспроприаторских» делах знало. А когда после тифлисского «экса» из-за попытки Литвинова со товарищи сбыть меченые 500-рублёвые купюры в Европе разразился уже международный скандал — узнал о Красине-революционере и весь остальной мир. Да и до того российское Охранное отделение крайне настойчиво рассылало предупреждения на его счёт в правоохранительные органы европейских держав.

^{___________________}

Обысков дома и на службе, таинственных арестов и освобождений «счастливых случайностей», когда арестовывали ЦК в полном составе, и только один Красин «чудом» избегал ареста, — всего этого в биографии Леонида Борисовича хоть отбавляй.

^{___________________}

Достаточно взглянуть ещё раз на первый, бандитский перечень Красинских «доблестей», чтобы понять: несмотря на всю его выдающуюся профессиональную пригодность, на европейские обаяние и обходительность, Красин всё-таки в первую очередь был опасный — даже, наверное, тем более опасный — уголовник без какого бы то ни было нравственного стопора; и потому, если уж его почему-то всё никак не могли от общества изолировать, то, вроде, нужно было хотя бы избегать малейшего с ним контакта.