Презумпция лжи

В 1923 г. Сталин печатал своё обращение в газете немецких коммунистов и участвовал в написании зиновьевских тезисов, ещё как дисциплинированный рядовой член международной команды убеждённых профессиональных революционеров-интернационалистов,[152] которые только что зафиксировали в России первое вступительное достижение в своей программе мирового масштаба и приготовились к следующему, уже гораздо более важному этапу — в Германии. В 1939 г. Сталин произносил свои речи уже как авторитарный лидер СССР и безжалостный палач той самой международной команды революционеров-интернационалистов. Уже год прошёл с того момента, как он завершил окончательное потопление движения их российских соратников в крови, а его новая «программа» хоть и сохраняла прежнее мировое название, давно уже была переформатирована для построения социализма в масштабе «одного отдельно взятого» СССР.

В 1923 г. соратники-интернационалисты в России и Германии готовились к рождению в сердце Европы их вне-национальной всемирной «международной советской республики» на благо их всеобщего совместного процветания, якобы под руководством их авангарда — немецкого пролетариата. В 1939 г. два непримиримых национально-социалистических противника заключали выгодное им обоим в тот момент конъюнктурное перемирие, чтобы лучше приготовиться к тотальной войне, в которой выжить должен был только кто-то один из двух.

В 1923 г. Сталин и его единомышленники уже не верили в тактику, принятую руководством Коминтерна,[153] но ещё неукоснительно подчинялись партийной дисциплине и воле большинства во имя его интернационалистской стратегии. В 1939 г. или — точнее — в 1938-м Сталин и его «команда» внутри страны окончательно одержали верх в борьбе, которую они уже открыто провозгласили и начали в 1927-м против всех, кто в 1923-м составляли или поддерживали интернационалистское большинство. В 1939 г. у победителей внутри России и национальный состав, и стратегия, и тактика были уже совершенно иными, и с первоначальным Коминтерном, с его интернациональной армией пламенных борцов образца 1923 года они ничего общего, кроме названия, не имели.

В ЭТОМ конкретном смысле мне и представляется, что там, где речь идёт об агентах Коминтерна середины 1930-х гг., говорить сегодня без запинки о «советских шпионах» могут либо люди со, скажем так, очевидно непристальным взглядом на Историю, либо серьёзные специалисты, но тогда уже сосредоточенные не на исторической правде, а на чём-то другом.

Все разведслужбы и агентурные сети, которые сегодня чаще всего скопом именуются «советскими», и особенно агентура, которая подчинялась не советским спецслужбам, а только ОМС,[154] — все они одинаково пострадали от радикальной эволюции «сталинских» стратегии и тактики в период 1920–1938 гт., и участь их в России — после середины 1930-х гг. — постигла та же, что и выпавшая на долю их руководящего интернационалистского братства.

Если этого не учитывать, серьёзная путаница в рассказе о них сразу становится неизбежной.

Судя по их собственным воспоминаниям, многие, но отнюдь не все агенты периода 1920 1930-х гг. нередко выполняли задания сразу двух, а то и всех трёх перечисленных служб (ИНО, РУ и ОМС). Кроме того, на момент начала «чисток» в середине 1930-х гг. ИНО и РУ, а также их агентуры вообще были временно объединены (что, возможно, и объясняет неуверенность Гая Лидделла при квалифицировании агентурной принадлежности Марты Лекутр и Станисласа Шиманчика). А, скажем, австрийский агент ОМС Арнольд Дейч, которого называют кто как, но чаще всего неверно (резидентом, нелегалом, агентом, сотрудником НКВД), и которому иногда приписывают вербовку в Англии не просто всей «кембриджской пятёрки», а и ещё какого-то невообразимо большого числа других агентов, в СССР до 1937 г. никогда не жил и до 1938 г. даже не был его гражданином (в анкете он сам себя определял, как «еврей» и «австриец»). На службе в НКВД Дейч поэтому до 1938 г. вообще не состоял, поскольку, как иностранный гражданин, состоять не мог. Он и числился официально, в документах кадровиков коммиссариата, как положено, «внештатным секретным сотрудником» (неофициально обычно используется сокращённая форма — «сек. сот»), В связи с чем забавная деталь: в 1938 г., когда Дейч впервые застрял на какой-то срок в Москве, во внутренней переписке руководства НКВД проскользнуло обсуждение вопроса, надо ли платить за уроки русского языка, которые он от нечего делать начал брать. Постановили: пусть платит за себя сам.

Тот III Коммунистический интернационал, что действовал с 1919 по 1936 г. — с момента своего создания и вплоть до репрессий, обрушившихся на его центральное руководство и советскую секцию — принципиально отличался от организации, формально просуществовавшей после этого разгрома под своим старым названием ещё пять лет (III Коминтерн официально распустили в 1943 г.).[155] Разница между ними была примерно та же, что между здоровым и весёлым человеком дома в кругу семьи и тем же человеком в больнице в предсмертной коме.