Презумпция лжи

— В Исламе есть две основные ветви — сунниты и шииты. Шииты находятся в явном меньшинстве, их меньше примерно в десять раз, чем суннитов. Шииты, в отличие от суннитов, не признают власть избираемых мусульманской общиной халифов, они считают, что власть должна передаваться только потомкам пророка Мухаммеда по линии его двоюродного брата Али. Али был четвертым халифом мусульман — и шииты не признают трех предыдущих, они признают только Али. Есть еще различия, связанные со священными текстами, но эта — принципиальная.

— Насколько серьезны эти различия?

— Настолько, что за них готовы убивать. Али был убит сторонниками суннизма — и шииты это хорошо помнят. Не ошибусь даже, если скажу, что шииты ненавидят суннитов сильнее, чем представителей других религий. И, еще один факт — всего в двух государствах мира шиитов больше, чем суннитов. Это Ирак и Иран. И оба эти государства — светские…

— Вот как… — генерал привычно скрыл эмоции, но он уже прорабатывал в голове варианты использования этой информации. Он почти ничего не знал об исламе, но сейчас понимал, что наткнулся на что-то чрезвычайно важное…

— А эти шииты — они живут компактно?

— Сложно сказать… Шииты живут общинами, их общины есть в любом мусульманском государстве. Шиизм можно назвать сектантством в исламе. Шииты часто скрывают свои религиозные убеждения, у них считается ненормальным показывать свою веру. Это называется — принцип «ат-такия», благоразумие. Или «китман» — утаивание. Дело в том, что шииты постоянно подвергаются гонениям. И их религия — в отличие от того же христианства — позволяет публично отказаться от своей веры, если их жизни угрожает опасность. Шииты вообще прирожденные разведчики, у них это воспитывалось веками. Они могут лгать, как никто….

— Вот как… Это интересно… — генерал прервал разговор, у него уже рождались мысли, которые надо было обдумать в тишине и одиночестве — думаю, нам стоит возвращаться в Москву. Нужно еще обсудить твою переброску в Афганистан…

Афганистан, Кабул 25 сентября 1978 года

Сегодня мне пришлось заехать за Константином Ивановичем в Царандой — машины у него своей пока не было. Всю первую половину дня Глазко провел в посольстве, оформляя нужные бумаги, а потом в Царандое — принимал дела и знакомился с подсоветными. Сейчас он стоял на обочине дороги и вид у него был усталый и невеселый…

— Как прошел первый рабочий день, дядя Костя? — спросил я, когда он забрался в машину, хлопнув изо всей силы дверью…

В ответ тот молча махнул рукой…

В молчании мы приехали домой, молча же поднялись ко мне в квартиру. Константин Иванович жилье пока не получил — не было времени. Когда я открыл дверь, Глазко молча протопал на кухню, достал из своей «ручной клади» бутылку «Русской». Набулькал себе стакан, молча и обстоятельно выпил, ничем не закусывая. Немного отдышался, сел за стол, налил второй…

— Ужас…

— Что?

— Да все! Вот скажи — как можно человека ставить в милицию, причем на руководящую должность, если он неграмотен?

— Совсем?

— Три класса! Ты хочешь сказать, что этого достаточно?

— Партийный набор… — пожал плечами я — не могли же они оставить на своем посту функционеров королевской полиции?

— А теперь я должен их учить! — Константин Иванович стукнул кулаком по столу от досады и в два глотка замахнул еще один стакан. Раньше за ним такого не водилось — печально, печально…

— А ты что как не родной? Давай, садись, дернем…

— Потом дернем. Давайте сначала разберемся, что будем делать по убийству Михеева?

— По убийству Михеева… — Глазко потер лоб — если честно, не знаю, что я буду делать, Сережа. Не знаю…

— Но…

— Так в том то и дело, что «но» — перебил меня Глазко — не тебе ли лучше меня знать, что такое убийство и как его расследовать. В Москве я, скорее всего этот орешек расколол бы. А тут…

— Так. Давайте сначала поймем, что у нас есть, и чего нет.

— Давай, поймем… — невесело усмехнулся Глазко — если так разобраться — у нас почти ничего нет. Мы с тобой — в чужой стране, не в Москве, где я каждый закоулок знаю. А здесь даже поговорить без переводчика невозможно. У нас нет здесь агентуры — совершенно. У нас нет технических средств — никаких. У нас нет лаборатории — все надо отсылать в Москву и ждать ответа?

— Кстати… — теперь перебил Константина Иванович уже я — по результатам вскрытия что-нибудь известно?

— Какое там… Неделю еще ждать придется… ЭКУ как всегда не торопится…

Действительно, выглядело мрачновато…

— Давайте тогда о том, что у нас есть…

— Ты давай мне скажи — глянул на меня в упор Глазко — чем это здесь таким занимаешься ты, и чем таким здесь занимался Михеев. Только лапшу мне на уши не вешай, ладно. Ты ведь понимаешь, что без этого убийство не раскрыть…

Рано или поздно все равно бы эта тема поднялась…

— Константин Иванович…

— Вот уже пятый десяток пошел, как я Константин Иванович… это не шутки. Если убийство раскрывать — без шуток раскрывать — то я должен все знать о том, чем занимался покойный…