Презумпция смерти

– Слышал, что вы собираетесь в Лас-Вегас. С английским у вас, конечно, все в порядке. С испанским тоже неплохо. И это все, чему мы вас научили.

– Владимир Николаевич…

– Тимур Ильич! – Декана, обычно спокойного и доброжелательного, было сложно узнать. – Я не могу поверить, что мой факультет выпускает такого специалиста, как вы!

Странно, подумал Тимур, декан почти седой. А ведь ему всего сорок два.

– Я всегда говорил, что молодежь после школы сложно учить. Но я всегда говорил и то, что классный специалист с нашим образованием нужен везде. А вот где нужны вы? Вы думаете, ваш отец скажет мне спасибо за такого управленца?

Тимур знал, что ему лучше молчать.

– Я учился вместе с вашими родителями. Я помню день вашего рождения. Я был на похоронах вашей матери. Я окончил факультет МЭО вместе с вашим отцом, и мечтал о том дне, когда выдам диплом его сыну! Когда мы организовали факультет международного бизнеса и делового администрирования, я взял вас, не глядя. И что же?

Тимур старался не смотреть декану в глаза.

– Как это вы там говорите – «круче только горы»? Вы ничего не смыслите в теории и практике менеджмента. Вы ноль в международном коммерческом деле, международных финансах, транспорте и логистике, мировой экономике, внешнеэкономических связях и юриспруденции. За время обучения вы не узнали ничего. Ваш диплом – это позор университета. Кстати, вот он, – выдвинув ящик стола, Владимир Николаевич, взял в руки синюю книжечку, и, поколебавшись, положил ее на стол перед собой. – Что вы собираетесь с ним делать?

Тимур начал заполнять иммиграционную форму, и очень скоро понял, что пишет свой день рождения не в тех клеточках. Черт возьми, как американцы умудрились составить такой бланк? Хотя это все из-за чертовой дальнозоркости. Он нетерпеливо вдавил в потолок кнопку вызова бортпроводника и откинулся в широком кресле бизнес-класса.

Стюардесса появилась почти мгновенно:

– Чем могу помочь?

– Еще один бланк, пожалуйста, и апельсиновый сок, – скользнув взглядом по блузке, он прочитал имя на табличке, – Валерия.

Девушка улыбнулась:

– Можно «Лера». Одну минуточку.

И здесь Лера. Они меня преследуют. От тоски Тимур распечатал пачку «Лаки Страйк», которую взял в самолет на тот случай, если ему станет совсем скучно, и закурил. Можно бы и выпить, но ведь ему совсем скоро вести машину. Вот черт.

Позавчерашний вечер кончился очень глупо. Предложение Сергея сыграть в покер, которое на ура бы прошло в любое другое время, на сей раз никого не вдохновило. Ника сказала, что устала, хочет к себе домой, и идет ловить тачку. Собралась она буквально за две минуты, схватила в охапку свои журналы, и, ни с кем в особенности не прощаясь, хлопнула дверью. Все были в шоке, поскольку Ника почти постоянно жила с Тимуром уже больше года. Но тут Лера сказала, что она тоже устала и тоже хочет домой, поэтому она будет рада, если кто-нибудь из молодых людей проводит ее до остановки и поймает ей машину. Сергей сказал, что это будет он, а Оззи – что он тоже, только ему надо надеть штаны.

Когда все ушли, Тимур обнаружил на телевизоре сережки, и тут же понял – как только машина будет «поймана», Лера схватится за уши и скажет парням, что она кое-что забыла, и чтобы они ехали, раз уж есть на чем. Через пять минут он услышал звонок в дверь. Вот черт. Делать нечего, надо открывать.

Войдя, Лера сообщила:

– Я их всех отправила. Можно мне?..

Она сбросила сапоги и прошла в комнату.

– Ага, вот мои сережки. Я их тут забыла. Слушай, обязательно было сегодня ударяться в летние воспоминания? Извини, но ты сам виноват, что Ника сбежала. У тебя шампанское еще осталось?

Тимур стоял и тупо смотрел, как Лера ходит по комнате.

– Не нальешь мне? Ну, я сама тогда. Ты будешь?

Как только она протянула Тимуру бокал, распахнулась входная дверь и в квартиру влетела Ника. С полминуты она молча взирала на Тимура и Леру.

– Я видела, как уехали ребята. Тим, ну что же ты, а?..

Глава 8

Когда приветливый смуглый человек в дорогом костюме приблизился к его кровати, стало понятно, что кровать очень высокая – примерно в человеческий пояс.

– Доброе утро, – сказал приветливый человек. – На самом деле сейчас не совсем утро, а ближе к вечеру, но раз уж вы проснулись… Вы понимаете меня?

Этот язык… Я его знаю, раз понимаю то, что он говорит. Надо поддержать общение. Он сипло начал:

– Да, я хорошо понимаю вас…

Тут на него снизошло озарение. Он вспомнил О. Генри, «Гнусного обманщика», и выдал:

– Но по-английски я говорю раз в девять лучше, чем по-испански. А вы?

– Английский и испанский – мои родные языки, оба! – гордо объявил приветливый человек. – Ваша внешность вначале подсказала нам, что испанский должен быть вам привычнее, но, видимо, мы ошиблись. Родной ваш язык, стало быть, английский. Уже хоть какая-то определенность, слава богу!

Он не был уверен в том, что это окончательный вывод, но что-то подсказало ему – пока на нем следует остановиться. В глазах стояла картинка из последнего сна – пальмовая аллея, человек с ножом в левой руке, и сам он в луже крови.