Презумпция виновности

Самолет набирал высоту. Привыкшая к многочисленным перелетам, связанным с командировками, отпусками и т. п., Инга Сергеевна никогда не испытывала никаких неприятных физических ощущений в самолете. Лишь иногда при приземлении закладывало уши и немного кружилась голова. Сейчас все это случилось именно при взлете. "Может, в этом есть нечто символичное, — подумала она, сидя в кресле с закрытыми глазами. — Какой же это взлет? И вообще, что это и куда? Ведь мы с Александром обманываем сами себя. Во всем нашем решении поехать ненадолго есть второе, подсознательное, "дно", которое негласно в нас присутствует и которое мы ясно видим, хотя отводим от него глаза. Тогда кто я теперь? Куда я еду? Кому нужны там мои исследования? Что я открыла, поведала другим принципиально нового о сути бытия человеческого! Да что там — человечества в целом?! Что я знаю о нашем, советском человеке, каковым и сама являюсь? Кто он, какой он — этот измученный войнами, лишениями и правителями, нещадно растрачивающий свою физическую, эмоциональную, интеллектуальную энергию на стояние в очередях, на выживание в условиях вечного дефицита, на приспособление к постоянным социально-политическим и экономическим потрясениям и на преодоление неуверенности в завтрашнем дне? А если меня, всю творческую жизнь занимающуюся гуманитарной наукой, спросят об этом там гуманитарии (философы, социологи), что я знаю, что я отвечу даже в студенческой аудитории, если придется? Да, скорее всего, меня никто даже и не позовет в эту студенческую аудиторию. "Здесь вы — никто", — вспомнила она саркастические слова Платонова. А я и есть никто. Тогда зачем все это было в моей жизни? Зачем бессонные ночи над экзаменами? Зачем нужно было сидеть в библиотеках, отказываясь от развлечений? Зачем университет? Зачем аспирантура? Зачем корпение ночами над диссертацией, книгами и статьями? Зачем? Зачем? Зачем?

— Тебе что-то нужно? — спросил не проронивший ни слова до этого момента Александр Дмитриевич.

— Нет, — ответила Инга Сергеевна, словно пробудившись от глубокого сна.

— Самолет уже почти набрал высоту и скоро можно будет отстегнуться. Если хочешь, почитай. Вот я тут что-то набрал для чтения из тех стопок, что ты отложила. Может, это было на выброс, но времени выбирать не было. Да мы не так уж много и читали в последнее время, так что я думаю, что почти все здесь из непрочитанного, — произнес муж заботливым тоном, протягивая ей пластиковый мешок, набитый периодикой, которую он привык всегда брать помногу в дорогу. Инга Сергеевна обрадовалась возможности отвлечься от тяжких мыслей и вытащила первое, что попалось. Это оказались августовские номера (31-й и 32-й) за 1991 год еженедельника Сибирского отделения Академии наук СССР "Наука в Сибири". Она ощутила даже острое любопытство к их материалам, которые, по логике вещей, должны были содержать многие детали общественной жизни Академгородка в те тревожные дни.