Презумпция виновности

Речь Зимянина была полна пафоса, который вопреки его стараниям таял в пустоте, поскольку сама атмосфера конференции отвергала этот идеологический цинизм и оторванность руководителей от реальных нужд страны. В кулуарных беседах этот доклад откликался либо сатирическими репликами, либо возмущением. Даже беспартийный, избегавший всяких партийных тем, всегда деликатный и интеллигентный академик Боресков и тот не удержался, бросив реплику по поводу выступления Зимянина: "Только тягостное чувство это может вызвать". Социально-психологическая атмосфера общества с времен хрущевской перестройки таила в себе взрывоопасные заряды проявления в прямой или косвенной форме анализа реального положения дел в стране, стремления к свободе и переменам. Правозащитное и диссидентское движение, начало новых волн эмиграции, подтекст и прозрачность аналогий в произведениях литературы и искусства, увеличивающееся число поездок, несмотря на все ограничения, советских людей за границу и приезд иностранцев в СССР, — все это, вопреки всем препонам, объективно влияло на общественное сознание и в то же время отражало его. И это, наряду с провалами в экономике, требовало все большего применения "идеологического оружия". "Там, у них, — конечно, лучше бытово, Так, чтоб ты не отчебучил ничего… От подарков их сурово отвернись! Мол, у самих добра такого — завались…" — пел Высоцкий о наставлениях одного из многочисленных "инструкторов", призванных "вправлять мозги всем", кто ездил за рубеж и встречался с иностранцами. Однако и эта едкая сатира поэта порой меркла перед реальными "наставлениями" о том, как нужно нашим людям воспринимать успехи цивилизованного мира. Именно поэтому в эти годы роль партии и идеологических сторон ее деятельности были подняты на небывалую высоту. Сеть политического просвещения, методологические семинары, "Ленинские чтения", "философско-методологические" (а чаще идеологические) конференции обрели статус важнейшей, высоко материально-технически оснащенной сферы жизни общества. Всюду возводились новые респектабельные Дома политпросвещения и здания партийных комитетов всех уровней в условиях сокращения финансирования библиотек, музеев, где под угрозой находились уникальные книжные собрания и произведения искусства. Полит просветительские издательства всегда имели зеленую улицу и в сравнении с другими платили высокие гонорары авторам. Политиздат считался одним из самых престижных и платящих высокие гонорары издательств. Причем гонорары выплачивались независимо от спроса, а определялись объемом публикации, то есть количеством страниц. Инга Сергеевна листала периодику и толстые книги для того, чтобы несколькими штрихами воспроизвести картину времени, которое предшествовало непосредственно приходу Горбачева. Вспоминалась идеологическая чехарда, в которой и она, как и все философы, была задействована в период правления Андропова. Он был избран генеральным секретарем 12 ноября 1982 года, с первых дней взбудоражив общественную жизнь попытками борьбы с коррупцией, сопровождавшейся нарушением элементарных прав человека. Люди стали бояться ездить в командировки, появляться на улице или в магазине в рабочее время, чтобы не быть схваченными теми, кому было дано право в каждом подозревать прогульщика, хапугу, спекулянта. Но вместе с тем эта борьба, которая хоть и носила названные выше уродливые формы, все же начала вносить какую-то струю оптимизма самим фактом новизны, движения в обществе, уставшем от брежневского застоя. Но и Юрий Владимирович, прежде всего, взялся за развитие идеологической работы. Уже в февральском номере журнала "Коммунист", то есть спустя несколько месяцев после восшествия на высший пост в стране, он опубликовал статью к 165-летию со дня рождения и 100-летию со дня смерти К. Маркса под названием: "Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства". Эта статья, хоть и была очередным дифирамбом социализму и коммунизму, все же содержала ряд положений, вызвавших нотки оптимизма у зашоренных обществоведов, поскольку "обещала" расширение горизонта исследований реального состояния общества. Тезисы статьи Андропова о том, что "страна находится в начале" длительного процесса "совершенствования развитого социализма", а также то, что "конкретные исторические пути становления социализма пролегли не во всем так, как предполагали основоположники нашей революционной теории", были восприняты обществоведами как откровения. Эти слова Андропова на фоне все чаще появляющихся публикаций о беспрецедентных разоблачениях организованной преступности, связанной с высшими эшелонами власти, сулили какое-то новое качество общественной жизни. С одной стороны, всем, уставшим от однообразия, беспросветности и лживости застоя, хотелось перемен, новизны, хоть какого-то движения, которое внес Андропов своими первыми необычными шагами. С другой — людям, запуганным драматическим прошлым, трудно было верить и ожидать чего-то от генерального секретаря ЦК КПСС, в прошлом возглавлявшего КГБ.