Презумпция виновности

– На машинах, милый, туда не ездят. Ездят на тракторах, которым по хрену, где вокруг себя разворачиваться, и на подводах. – Чересчур разговорчивый сельчанин всю дорогу проехал молча и даже отказал себе в удовольствии материться, что было обычным явлением в его повседневной жизни. Теперь Ермолаич напоминал молчаливого философа.

– А коням тоже по хрену, где разворачиваться? Что-то я не заметил там круговых следов от саней.

– Сани, дефективный, разворачиваются руками. А конь без саней, ему по барабану – поставишь к лесу задом, он задом станет. Передом – он тоже возмущаться не будет. Как ты с такой головой в милиции служишь?

В Холмск они вернулись уже затемно. Городок сиял обилием фонарей и прочих искусственных светил. Не сказать, что следователь Мацуков был обрадован новой встречей. Еще больше ему не понравилось распоряжение Кряжина разобраться с доставленным и принять в отношении него все соответствующие закону меры.

– Водворить, составить бумаги. Я хочу видеть завтра протокол личного досмотра этого человека, справку от врачей, дактокарту и его полные установочные данные. Постановление о назначении экспертиз я вынесу сам. Ты отработал труп в багажнике «Жигулей»?

Мацуков пообещал, что данные будут готовы к завтрашнему обеду.

Кряжина это устроило.

Советнику очень хотелось поднять людей на поиски Пикулина, однако после нечаянной встречи в лесу он чувствовал такую физическую и нравственную усталость, что даже не стал возражать, когда Желябин и Сидельников, коротко перебросившись какими-то привычными в их кругу фразами, встали и ушли. И через полчаса вернулись, и руки их оттягивали пакеты, в которых находилось пиво, рыба и палка вареной колбасы. Идти в ресторан никто не хотел. Хотелось пить, есть и спать.

Спали они уже через час, разлегшись на кроватях полураздетыми. В номере, окна которого никто не догадался открыть, пахло недоеденной соленой горбушей, недопитым пивом и недокуренной сигаретой Сидельникова, которую тот, слава богу, оставил не меж пальцев, а в пепельнице.

Утром появились первые данные. И всем стало ясно, что не важны фамилии тех, кого нашли в багажнике машины, на дереве и к кому для идентификации выезжала группа криминалистов в лес. Из полученной информации можно было сделать один вывод, который и был для следствия главным. Все трое числились в картотеке Управления по борьбе с организованной преступностью по Московской области. Но, поскольку не существует группировок, специализирующихся на тех или иных преступлениях, определить, какие именно задачи стояли перед этими троими, было невозможно. Пикулин – текущий момент. Окажись на его месте директор зоопарка или солист Холмского оперного театра, ловили и стреляли бы его.

Другое дело – Головацкий, и принцип связи профессора и интересов преступно ориентированных лиц мог стать и принципом расследования Кряжина. «Чем занимался Головацкий последнее время?» – вот вопрос, который волновал Желябина, и последнему казалось, что двоих его спутников этот вопрос как раз не волнует.

Понимая, что далее тянуть просто глупо, Кряжин рассадил всех, включая и Георгиева с Мацуковым, в номере, уже проветренном и начисто вымытом, и кратко раскрыл тему своего повествования.

– Вы спрашиваете меня – кто такой Головацкий и что могло в нем заинтересовать бандитов, последние двое суток слегка нарушающих покой жителей Холмска. – Сейчас его как раз никто не спрашивал, но таков уж был Кряжин. – И я вам отвечу, ибо вы не захватили меня врасплох. Но вначале я хочу спросить всех, кроме Сидельникова, потому что о нем я знаю все, – какое образование вы имеете, господа? Начнем с вас, Желябин.

Уже начинающий привыкать к выходкам советника начальник «убойного» отдела Холмского ГУВД поведал, что у него два высших образования, военное и юридическое. Сказал, что окончил омское высшее военное общевойсковое командное училище и юридический факультет Томского государственного университета, однако совершенно не понимает, какое отношение к делу это имеет.

– Не беда, что не понимаете, – успокоил его следователь.

Мацуков, тот загружался по юридической специальности в Свердловском юридическом институте, когда Свердловск был еще не Екатеринбургом, а слово «институт» не так позорно. Сейчас на Урале Екатеринбургский университет, но на образованности новых следователей это никак не сказалось.

С Георгиевым все было просто. Он учится на юрфаке челябинского вуза, но перед этим закончил два курса электротехнического университета. Через два года понял, что призвание его не усовершенствовать двигатели летательных аппаратов, а искать по белу свету преступный элемент, и перевелся, пока еще не зашел в познаниях слишком глубоко.