Презумпция виновности. Часть 2. Свой среди чужих, чужой среди своих. Россия. Наши дни III

– Ты понимаешь, Гриш, у Макса все предельно ясно и понятно. Он приедет в Москву, там его родители, дочка. Он сразу же поедет на свидание к жене в ее лагерь. На работу выйдет – у него уже наметки есть. А я… У меня родителей уже нет в живых. Квартира за несколько лет в запущенном состоянии. Работы не предвидится. К тому же, я бывший наркоман… Я, конечно же, поклялся себе, что больше никогда эту дрянь ни курить, ни по вене пускать не буду. Но, если честно, очень боюсь того, что не выдержу и снова уколюсь…

Так оно и вышло. В первый же день после освобождения Муравьева встретили знакомые по району, они напились в умат, а на второй день, опохмелившись, решили и героин употребить. В общем, к утру третьего дня Андрей умер от передоза. Об этом рассказал Максим, позвонивший Кабану на мобильный.

– А вот если бы не вышел по УДО, еще пожил бы как минимум два месяца, а там – как Бог даст… – заключил Матрешка, услышав эту грустную историю. – Я, если честно, и сам этого же боюсь, как бывший наркоман со стажем. Бывших наркоманов не бывает, уж поверьте мне! Вы думаете почему у меня зубов почти нет, а те, что остались, черные и гнилые? Потому что я их не чищу? Нет, это все герыч44проклятый! Плохо без него. И после него аж жить не хочется. Но и с ним такой кайф ловишь, что не объяснить и не передать. Вот и страдаем по полной программе.

Управские опера поймали Космоса в столовой в момент приобретения или, как они трактовали, кражи продуктов: говядины, яиц и масла. Комиссия из высших чинов колонии, несмотря на все его связи и бывшие заслуги, быстренько окрестила его на десять суток штрафного изолятора. Но, как сказал Переверзев – известный всем собиратель слухов и новостей, Колю уже до освобождения из ШИЗО не выпустят. И тем самым дадут Вите Мещенкову возможность официально занять место завхоза медсанчасти. Соболев после этого сильно загрустил, потому что лишился поддержки авторитетного Космоса, но быстренько пересмотрел свое поведение и кардинально поменял взгляды на работу завхозом и на отношение к соотрядникам.

После череды чрезвычайных происшествий в колонии администрация стала постепенно закручивать гайки. Сперва вырубили практически все деревья и выкопали все кусты в локальных пространствах отрядов рядом с заборами, оставив только вековые дубы и ясени, которые просто не сумели спилить. На территории восьмого барака уничтожили плодоносную развесистую яблоню, с которой все так любили собирать плоды. Якобы за ее густой листвой всевидящее око камеры, расположенной на вышке посередине территории колонии, не могло наблюдать через окна за происходящим в бараке. Также была выкорчевана с корнем березовая аллея вдоль противоположного от входа забора, в тени которой летом так приятно было спрятаться от жары и посидеть на лавочке, читая книгу, или просто отдохнуть с закрытыми глазами. Лавки, кстати, тоже убрали, ссылаясь на то, что, сидя на них, курят, а это запрещено.

Следующим шагом был демонтаж во всех сантехнических помещениях, кроме облегченного девятого отряда, электрических бойлеров для подогрева воды. Администрация посчитала роскошью, что отбывающие наказание могут принять душ или помыть посуду горячей водой. Причем эти электроагрегаты приобретались и устанавливались на деньги самих же осужденных. И когда собственники попросили хотя бы отдать снятое дорогостоящее оборудование их родственникам, то получили отказ. А так как блатные запрещали красным посещать баню, расположенную на черной стороне, то вопрос гигиены встал ребром. Работяги, конечно, свободно мылись на промке в цехах, а те, кто не работал, действительно столкнулись с трудностями. Леха Ушастый из девятого быстро сориентировался и организовал банный туризм за сигареты, но и эту лавочку скоро прикрыли. Приходилось кипятить воду в чайниках, что порой создавало очереди из желающих попить чаю и помыться.

Апогеем глупости со стороны руководства колонии было решение сорвать все запирающие устройства с внутренних сторон дверей в туалетных кабинах, чтобы зэки не имели возможности закрываться там и свободно справлять нужду. Ради превращения человека в контингент все средства были хороши!

Начали часто приходить с проверками в восьмой отряд. В один из таких рейдов поймали Сергея Пудальцова, который не пошел в столовую на обед в субботу, так как постирал свои штаны утром, а они еще не успели высохнуть. Если бы в лагере, как прописано в законе, выдавали при поступлении два комплекта формы, то таких случаев можно было бы избежать. Но при тотальном воровстве со стороны руководителя ИК-3 надо было еще быть благодарными, что можно получить хоть какую-то форму.

Во время другого рейда схватили не успевшего одеться и выйти со всем отрядом на завтрак Иосифа Кикозашвили. Пудальцову дали пять суток ареста в штрафном изоляторе за третье взыскание подряд по надуманной причине. За нарушение установленной формы одежды Матвею Жмурину всучили выговор и отправили на кичу так же, как и Сережу: на пять суток.