Презумпция виновности (СИ)

— Совершенно верно. У него была целая команда таких, как я, которые играли с обычными посетителями. Естественно, бОльшая часть выигрыша шла к нему, мне — процент. Если делала план.

Дан покачал головой. У него, конечно, были предположения, что Золотце делала что-то, не очень приветствуемое законодательством, но что она может заниматься профессиональной игрой, как-то не догадывался.

— И долго ты так работала? — распущенные волосы под его пальцами искрились и переливались, стоило провести по ним.

— Немногим больше года. А потом Марат начал требовать все больше. И угрожать.

— Он тебя принуждал? — рука сжалась в кулак, сжав прохладные пряди, но Даниил сумел вовремя остановить себя, чтобы не дернуть её за волосы.

— Ты о сексе? Нет, ничего такого. Когда мы первый раз встретились, он начал расспрашивать, кто я и откуда. Пришлось сочинить сказку про злую мачеху и побег из дома. По легенде документов у меня не было, остались у родителей, поэтому моего настоящего имени он не знал. Хотя, как раз он и знал, как меня звали на самом деле. Фамилию я взяла наиболее близкую — Маркова. А имя — Полина, — Соня вздохнула и слегка поморщилась. — Когда он начал не просто забирать все, но ещё и настаивать, что я оставалась должна, поняла, что пора бежать. Документы я держала в камере хранения на вокзале, так что тут проблем никаких. Месяца через полтора после того, как составила план, подвернулся случай, и я ушла.

— Если я правильно догадываюсь, ушла ты не с пустыми руками? — теперь, когда ситуация более-менее прояснилась, нужно придумать, как помириться с этим Маратом и предложить ему забыть о существовании Золотца. Будет трудно, но сделать это необходимо, иначе её старые враги не дадут им нормально жить. Вот только одна проблема — не то, чтобы Астахов так хорошо был знаком с хабаровскими бандюками, но и не помнил среди них ни одного с таким именем.

— Да. Он не то, чтобы доверял мне, наверное, думал, что сумел окончательно запугать, поэтому не особо следил.

— Зато теперь понятно, с какой стати кому-то искать тебя через столько лет… Это было в Хабаровске?

— Конечно, нет. Я бы ни за что не осталась в городе, где меня хорошо знают и помнят. Поэтому уехала подальше, чтобы случайно не пересечься. Тюмень.

— Далековато ты забралась…

— Зато надежно, — Соня попыталась встать, но против придавившей плечо ладони особо не попрешь. — Что?

— Если есть ещё что-то, рассказывай, мне нужно знать сейчас. Так будет проще все предотвратить, — не то, чтобы Дан ей не верил, но в том, что Золотце хранит немало секретов, был убежден.

— В прошлую пятницу неправильно припарковалась возле торгового центра, мне выписали штраф. Это считается?

— Не паясничай, — подняться он ей все-таки позволил, но встать с дивана — нет. — Ладно, давай примем, как данность, что это именно он. Если не знал твоего настоящего имени, как смог выйти сейчас? И почему через столько лет до сих пор хочет встретиться?

— Я же у него не просто деньги увела — получается, что девушка-школьница кинула всесильного мужика. Вот скажи, если бы аферу, из-за которой мы познакомились, спланировал не ты, что бы со мной сделал, когда нашел?

Дан вздохнул и с досадой кивнул, признавая ей правоту:

— Утопил бы в море.

— "И каждый сам себе Герасим, и топит сам свою Муму"… — чтобы скрыть холодок, змейкой скользнувший вдоль позвоночника, Соня попыталась отвлечься, но не особо получилось. — В Тюмени залива нет, но труп тоже есть, где припрятать.

— Ладно, с этим разобрались, почему сейчас? — а ведь испугалась, когда он признал, что может идти на крайние меры. Надо было промолчать… Или соврать.

— У Марата были очень тесные связи с милицией. Сомневаюсь, что за это время они сильно ухудшились…

— Мельников.

Вот теперь картинка начала складываться — и тишина со стороны этого козла, и резкая активность давних врагов Золотца выглядели естественно.

— У меня другого предположения нет, — Соня прислушалась к шуму за дверью, но вставать не хотелось, хотя и понимала, что у Дана много дел.

— Точно?

— Дань, в остальном моя жизнь скучна и обыденна. Ну, кроме связи с тобой.

— Что-то похожее ты говорила, когда мы летели из Хабаровска. Почему ты морщишься?

— Да нормально все, просто живот болит, — ещё одна сторона совместного проживания, которая Соню вроде и не смущала, но заставляла чувствовать себя неуверенно — тут не скроешь, что к тебе пришла "красная армия", которая, как известно, всех сильней.

— Может, таблетку выпьешь? — в особенностях женского организма он был не силен, но бледноватое лицо Сони отчетливо намекало, что ей сейчас не очень хорошо. И как тут помочь, он не знал. Проще с этим Маратом разобраться…

— Не хочу, само пройдет. Что ещё ты нашел про меня? — следом за первой туфелькой на пол отправилась и вторая.