Презумпция виновности

Вниз он спустился, когда Кряжин, прильнув к экрану телевизора, который развернул к себе, уже знакомился с информацией на видеопленке. Постоял в фойе, снял фуражку, расстегнул синюю теплую куртку и уселся напротив сержанта милиции, стоящего у входа с автоматом в руках. Сержант стоял с оружием не просто у входа – он охранял покой имен тех, чьи фамилии были высечены на мраморе передней стены в фойе ГУВД. Такая есть в каждом из областных Управлений внутренних дел. И с каждым годом фамилий на ней становится все больше. Вот и для Желябина здесь место подыскалось. Как раз заполнится донизу третья колонка. Одной фамилии как раз и не хватало, чтобы начать готовить место для четвертой.

Через пять минут тишины, изредка разбавляемой голосами сгрудившихися подле выхода из управления сотрудников во главе с начальником, Кряжин вынул кассету из гнезда магнитофона и направился вон из вотчины дежурного.

– Что, Иван Дмитриевич? – понимающе нахмурился генерал. Кряжин любил таких – спокойных, вдумчивых и тактичных. – Что-нибудь есть для нас?

Кряжин несколько раз кивнул, вынимая из кармана сигареты, и только после этого сказал:

– Да.

– Имя знаете?

Прижимая локтем кассету, советник в нарушение требований самого же начальника закурил и снова качнул головой:

– Да. Держать двери запертыми уже не имеет смысла. Скажите, Желябин женат?

Генерал подумал, понял, что попал впросак, посмотрел на следователя и приободрился: на лице Кряжина лежала печать вины и стыда за то, что он так мало знал о человеке, с которым разговаривал не далее как два часа назад.

– И я не знаю. Точнее, не помню – говорил он или нет.

– Женат, – глухо бросил кто-то из толпы. – Молоденькая совсем девочка…

– Господи, и ребенок…

– Не ребенок. Жена у него совсем еще девочка.

– Ну, хоть так, – совсем уже некстати выпалил генерал. Поняв, окончательно поник.

Кряжин поднялся наверх. У порога его ждали двое экспертов-криминалистов – генерал не пожалел сил, судебный медик и Мацуков, которого вызвал Георгиев по просьбе советника.

Все начиналось сначала, но уже не в прежнем составе. Опять труп, снова безмолвно работают специалисты. Где-то за окном, километрах в трех от ГУВД, мелко задрожали маленькие колокола, потом несколько раз ахнул большой. В храме отыграли вечерню.

– Я не верю, – тихо сказал Мацуков. – Я же его в обед живым…

Отвернувшись, он стал теребить замок на влажной от мороза папке.

Сидельников, не мешая криминалистам, курил у окна, и рука его не дрожала. От сигареты к потолку поднималась ровная, как свеча, струйка дыма.

Глава девятнадцатая

Если не считать безмолвия, царящего в кабинете Желябина, это утро ничем не отличалось от предыдущих. Их потревожили всего раз, когда в кабинет вошел примерно сорокалетний начальник уголовного розыска, тихо поздоровался и велел вынести из кабинета бывшего начальника «убойного» отдела всю секретную документацию. Еще раз извинился, пропуская впереди себя двоих оперов, и вышел. После его ухода у Кряжина сложилось впечатление, что эти несколько минут присутствия посторонних людей ему только показались – ничего не изменилось в кабинете, лишь стало поменьше бумаг. И две бутылки водки выглядывали из приоткрытой дверцы сейфа. Начальник УР даже не подумал захватить их с собой: по-видимому, знал, что здесь они могут пригодиться. Но Кряжин почему-то пить не разрешил и даже призыв Мацукова «помянуть» пресек.

– У Желябина что, был ключ от твоего кабинета? – спросил советник у Георгиева.

– Был по той причине, что в начале года мы с ним поменялись местами, – тот пожал плечами, – то есть кабинетами. Свой ключ он у меня забрал, а я свой требовать не стал – зачем? Какие от него у меня могут быть секреты?

Кряжин мог бы поспорить с последним утверждением. У оперативного работника, независимо от того, какого он звания и должности, всегда должны быть секреты от начальства. Хотя бы в части работы с агентурой. Но открывать дискуссию сейчас никто не собирался. Ответ советник получил, и это было главным.

– Ты сам можешь объяснить, почему это произошло в твоем кабинете?

Георгиев не мог. Единственное, что напрашивалось на язык, это… Но говорить об этом не хотелось. Однако этот вездесущий Кряжин помог самым бесцеремонным образом.

– А если смоделировать ситуацию следующим образом? Желябин, пользуясь тем, что мы отсутствуем и контейнер не находится под контролем, вернулся, чтобы забрать его для имитации кражи, и не поделил его с подельником, о существовании которого мы ничего не знаем?

– Иван Дмитриевич… – По лицу Мацукова пошли бордовые пятна. – Я склоняю голову перед вашим опытом и прозорливостью, но… Я никогда не был другом Желябина, но уважал его и как человека, и как сыщика. Предполагать, что он…