При загадочных обстоятельствах. Шаманова Гарь

— Сначала сам с ним поговори насчет пасечника, а после смотри по ходу дела, — подсказал Антон. — И вот еще что, Слава. Попроси Петю Лимакина, чтобы он побеседовал с чубатым гитаристом из табора. Понимаешь, надо узнать, где этот Левка был утром в день убийства. На работе, во всяком случае, как стало известно, его не было.

— Я собственными ушами слышал от кузнеца, что утром в день убийства все цыгане были на работе, — словно с недоумением проговорил Голубев.

— Тебе так кузнец сказал, мне — по-другому. Словом, надо проверить.

— Проверим.

— О результатах сразу звони. Я буду ждать звонка в кабинете бригадира.

— Понятно.

Бирюков положил трубку. Участковый Кротов резко поднялся и, зашагав по кабинету, заговорил, обращаясь к Гвоздареву:

— Тебе известно, Витольд Михалыч, что Степан Екашев самогоноварением у нас занимается? Или тебе ничего не известно?..

Гвоздарев насупился:

— Зачем ему самогон? Он же непьющий.

— За воротник льющий, — скаламбурил Кротов. — Приезжим шоферам продает, по рублю пол-литра. Ты понял, какие дела у нас под носом, можно сказать, делаются?

— За приезжих я — не ответчик, — будто с облегчением сказал Гвоздарев. — А с Екашевым сам меры принимай. Он теперь пенсионер, мне не подчинен. Магазину я строго-настрого запретил спиртным торговать на время уборочной…

— Потому приезжие и потянулись к Екашеву! — перебил Кротов. — Кто тебе дал право запрещать торговлю спиртным? Ты что, Председатель Президиума Верховного Совета?

— Мне хлеб надо до последнего колоска убрать, — хмуро обронил бригадир.

— Узко подходишь к делу.

— Это почему же?

— Потому, что, запрещая винно-водочную торговлю, способствуешь самогонщикам сбывать их продукцию. К тому же, запрещение твое незаконное. Знаешь, что за это может быть, если районные власти узнают?..

— Я знаю, что государству убыток будет, если хлеб под снегом останется. А то, что Степан Екашев пол-литру-другую самогона приезжим алкашам споит, меня абсолютно не щекочет.

— По-твоему, пусть Екашев безобразничает?

— Ну, допустим, безобразие мы прекратим… — Гвоздарев, бросив в пепельницу искуренную папиросу, достал новую. — Надо сегодня же разбить у Степана самогонный аппарат да штрафануть его для острастки.

— А если вместо штрафа на товарищеском суде пропесочить?

Бригадир отрицательно покрутил головой:

— Нет, Михаил Федорович, это лишнее. Степану жить от силы месяц осталось, а мы его песочить начнем…

— Он еще нас с тобой переживет.

— Нет, — бригадир, прикуривая, опять крутнул головой. — Совсем плохим Степан стал. Вчера его видел. Говорит, впридачу к туберкулезу старая грыжа открылась, а в больницу ни под каким предлогом ехать не хочет.

— Екашев туберкулезник? — заинтересовался Антон.

— Лет десять уже барсучье да собачье сало пьет.

Антон быстро взглянул на Кротова:

— Не Екашев ли застрелил Букета?

— Полагаю, вполне такое возможно, — тоже быстро согласился Кротов. — Кобелек у Хлудневского был очень упитанный и чистоплотный.

За окном внезапно закудахтали испуганные куры. Тут же послышался приближающийся гул автомобильного мотора, и возле конторы, будто наткнувшись на невидимую стену, остановился запыленный самосвал. Увидев через окно выскочившего из кабины Тропынина, бригадир нахмурился:

— Как с цепи сорвался молокодав. Сейчас оправдываться станет за новую флягу.

А Тропынин между тем достал из кабины что-то похожее на ружейный приклад, громко хлопнул дверцей и со всех ног бросился к конторе. Ворвавшись в бригадирский кабинет, он возбужденно оглядел присутствующих. Протягивая Антону Бирюкову перемазанную илом куцую винтовку, выпалил:

— В Крутихе нашел, товарищ капитан! У мостика…

Это была старая винтовка со стволом, расточенным для стрельбы дробью и отпиленным, примерно, на три четвертых своей длины. Судя по ржавчине на месте отпила, сделан он был давным-давно. Антон осторожно потянул затвор. Из патронника показалась стреляная ружейная гильза тридцать второго калибра.

— Полагаю, с кулацких времен обрез сохранился, — нахмуренно сказал Кротов.

Антон посмотрел на Тропынина:

— Расскажи, Сергей Павлович, как ты эту штуку нашел.

— Просто, товарищ капитан. Радиатор у моего самосвала немножко подтекает. Первым рейсом зерно сдал — возвращаюсь из райцентра. Думаю, надо водички подлить, чтобы не запарился двигатель. Остановился у Крутихи, где всегда воду беру. Спускаюсь под мостик, а там кто-то передо мной черпал, муть поднял. Прошел метра два к камышу. Присматриваю, где бы поглубже место найти, чтобы без мути воды набрать. Вижу, будто в прогалине между камышами приклад ружья под водой виднеется. Там сантиметров двадцать глубина, не больше. Забрел в речку, достаю — обрез! Сразу — в кабину, и к вам. Я ж помню, что вчера вы ружьем интересовались…

Внезапно зазвонил телефон. Бригадир, ответив, сразу передал трубку Бирюкову.

— Антон, вот какое дело… — встревоженно заговорил на другом конце провода Слава Голубев. — Барабанов не появлялся у Кости Ляпина.

— А уговор между ними был насчет денег взаймы?