Прямо сейчас ваш мозг совершает подвиг. Как человек научился читать и превращать слова на бумаге в миры и смыслы

По мнению Спербера, именно несоответствие между «фактической» и «надлежащей» областями наших ментальных модулей обеспечивает место для изобретательности и эксплуатируется человеческими культурами. Люди изобретают различные культурные объекты, чтобы привлечь внимание своих собратьев. Их единственная цель – возбудить мозговые модули самым неожиданным и привлекательным образом. Универсальная склонность создавать портреты, статуи, карикатуры, маски, грим и татуировки, вероятно, является продуктом некой разновидности культурной игры, которая происходит на границах нашего модуля распознавания лиц. Эти культурные объекты не всегда имитируют человеческое лицо – они преувеличивают его черты, превращая их в то, что этнологи называют суперстимулом. Он активирует модуль лица сильнее, чем реальный облик человека. Превратившись в суперстимул, культурное изобретение повышает свою репродуктивную эффективность и может распространяться по всей популяции подобно ментальной эпидемии.

Нейронный рециклинг и мозговые модули

Концепцию Дэна Спербера о надлежащих и фактических областях и мою гипотезу нейронного рециклинга связывают очевидное сродство и даже некоторая взаимодополняемость. Обе теории стремятся объяснить, как культурный объект, который не был предвиден эволюцией, находит свое место в архитектуре нашего мозга. Очевидно, это возможно только в том случае, если он относится к числу поддающихся усвоению ментальных форм, определяемых условиями нормальной работы наших корковых цепей.

Мое единственное замечание относительно позиции Спербера состоит в том, что он склонен недооценивать роль пластичности мозга и процесса научения в истоках культурных универсалий. Спербер описывает все модули как своеобразные машины для приобретения новых знаний, однако подчеркивает, что они способны учиться лишь в пределах относительно ограниченной сферы. И действительно, их жесткость играет существенную роль в его рассуждении об универсальных особенностях человеческих культур: гипотетически все мужчины и женщины обладают одним и тем же фиксированным набором врожденных модулей, заданным человеческой эволюцией.

Видение культуры, вытекающее из теории Спербера, может показаться упрощенным. Если следовать этой логике, любая человеческая культура – это лишь набор хитроумных способов стимуляции уже имеющихся мозговых модулей. Но чтение возникло не просто благодаря возбуждению нашей зрительной системы. Письменность создала условия для настоящей «культурной революции», радикально расширив наши познавательные способности. Воздействие чтения на мозг ребенка в том возрасте, когда он наиболее пластичен, вызывает масштабную переориентацию человеческой когнитивной деятельности, выходящую далеко за рамки простого перенаправления входных сигналов одного модуля.

Лично мне не очень импонирует понятие модуля. Этот термин предполагает закрепление когнитивных функций за фиксированными клетками, предположительно устилающими поверхность нашего мозга. В реальности кора гораздо изменчивее и пластичнее. Жан-Пьер Шанже указывал на процесс активного формирования синапсов, который протекает в первые годы жизни и порождает разнообразие и избыточность в коре ребенка. Хотя при рождении мозговые цепи уже организованы, они не посвящены некой строго определенной сфере – скорее, они просто предрасположены к ее быстрому и эффективному освоению. Благодаря многочисленным связям, мозговые цепи, которые развились под избирательным давлением конкретного когнитивного ограничения, могут быть перепрофилированы для выполнения самых разных функций.

Этот механизм нейронного рециклинга значительно расширяет охват модульной гипотезы Спербера. Контуры наших мозговых процессоров отнюдь не фиксированы и содержат элемент пластичности. Их функция может меняться, особенно в культурах, предполагающих интенсивное обучение и взаимодействие с культурными объектами с самого раннего возраста. Именно пластичность обеспечивает культурное многообразие, выходящее за рамки фиксированного списка модулей. Более того, такие революционные изобретения, как Интернет или компьютерная мышь, свидетельствуют о том, что мы, вероятно, еще очень далеки от раскрытия всего нашего мозгового потенциала.