Прямое действие

ПРЯМОЕ ДЕЙСТВИЕ

I

Доктор Кромар сообщил хозяевам гостиницы «Бо-Риваж», что графиня Хохенэмбс приедет в Женеву часов в пять или в шесть, но быть может, несколько раньше или позже. Не знал также, будет ли она обедать в гостинице. Уедет же в Ко из Женевы, скорее всего, завтра.

— Однако и этого я точно сказать не могу. Возможно и то, что графиня пробудет у вас несколько дней, — добавил он с легким вздохом. Неопределенность во всех намерениях графини Хохенэмбс была крестом жизни ее приближенных. Хозяева, господин и госпожа Майер и их компаньон Кунц, впрочем, ни о чем и не спрашивали. Слишком рады были тому, что графиня у них остановится, хоть бы это было даже на полчаса. Немного их озадачило, что она придет пешком. Пристань была совсем близко, но этой даме, по их мнению, ходить пешком не полагалось.

— Прошу вас твердо помнить, что вы ни в каком случае не должны называть графиню Ваше Величество, — сказал доктор Кромар. — Она этого терпеть не может. И, главное, ни в каком случае ничего не сообщайте газетам. Графиня путешествует инкогнито и не хочет видеть людей.

Хозяева — без большой радости — подтвердили, что все будет храниться в секрете. Но, оставшись одна, г-жа Майер подумала, что одно дело секрет, а другое — полный секрет. Она вошла в телефонную будку, и в пятом часу в холле появилась приятельница, которую она хотела угостить императрицей. За конторкой был поставлен второй стул, так что приятельница могла сойти за служащую гостиницы.

— ...Я так тебе благодарна! Мне всегда так хотелось ее увидеть! Ведь она считалась первой красавицей в мире!

Она и теперь еще красива, хотя ей за шестьдесят лет. Весит пятьдесят кило, это при ее высоком росте. Она ест только апельсины. Я спрашивала лакея, сегодня она завтракает в Преньи у баронессы Ротшильд.

— У баронессы Ротшильд? — протянула приятельница хозяйки.

— К нам она приедет только с компаньонкой, венгерской графиней Старэй. А вся ее свита с генералом де Берсевици осталась в Ко.

Хозяйка вынула из ящика номер иллюстрированного журнала. На обложке была помещена картина Мелленберга: императрица Елизавета верхом на огромном коне.

— Этот Берсевици, оказывается, лучший наездник в Европе. Держал пари, что проделает скачку с препятствиями, сидя спиной к голове лошади, и выиграл! А она с ним прежде скакала в обгонку. Но после смерти кронпринца Рудольфа она перестала ездить верхом. Много лет никого не видит. Только недавно стала опять принимать людей, когда к ней приехал с визитом молодой русский царь с царицей; они втроем завтракали.

— Воображаю, какой был завтрак! Ах, счастливцы эти люди! — сказала со вздохом приятельница.

— А вот титул ее мужа, да и то неполный! — сказала госпожа Майер и, видимо наслаждаясь каждым словом, прочла: «Франц Иосиф, император Австрийский, апостолический король Венгрии, король Богемский, король Далматский, король Кроатский и Словенский, король Иерусалимский, герцог Лотарингский, герцог Моденский, герцог Пармский, герцог Пиаченский и Гвастальский, наследный граф Габсбургский и Кимбургский в Швейцарии, граф Хохенэмбс, великий воевода Сербии»...

— Это, конечно, лучше, чем называться Майер, Кунц или Шульц, — сказала, вздохнув, приятельница. — А почему же она выбрала имя графини Хохенэмбс?

— Не может же она прописываться королевой Иерусалимской или женой великого воеводы Сербии... Милая, я велю подать нам кофе потом...

И только госпожа Майер это сказала, как в холл вошли две дамы. Приятельница тотчас узнала императрицу и впилась в нее глазами. Хозяйка поспешно встала и почтительно поклонилась. Встала также и приятельница. Обе хотели сделать реверанс, но не сделали, помня об инкогнито. Нервно оглядываясь по сторонам, Елизавета сказала им что-то любезное. Затем, заслоняя лицо веером, быстро пошла к лестнице. О номере и вещах не спрашивала: хотя и путешествовала инкогнито, видимо, никогда не думала, что в гостинице может не оказаться для нее места или что вещи еще не будут доставлены. Окна гостиной с видом на озеро были отворены, на столе и на камине стояли вазы с цветами. Императрица похвалила комнаты и, отпуская хозяев, приветливо кивнула им головой.

— Нет, никаких приказаний, — сказала в коридоре довольно хмуро Ирма Старэй, — графиня обедать не будет, пришлите, пожалуйста, только молока и апельсинов. Больше ничего не нужно. Но я, быть может, пообедаю в общем зале, — прибавила она не совсем уверенно.

— ...В ней есть что-то такое.— взволнованно говорила приятельница госпожи Майер. — Сейчас видно, что она императрица! Но как незаметно она пришла! Ведь и коляски никакой не было?

— Пристань отсюда в двух шагах. Императрица очень любит ходить пешком.

— Она и теперь еще красавица, это правда! Говорят, у нее был когда-то роман с графом Андраши. Или с кем-то еще? Кажется, с принцем Уэльским?

— Мало ли что о ней рассказывают. Может быть, нет ни слова правды. Старый император по сей день страстно влюблен в нее.

— А как же его Катерина Шратт? Но я так вам благодарна, что вы меня пригласили! И как она одета!