Прямое действие. Мемуары городской партизанки

У нас было три дня, чтобы лучше узнать друг друга под ритмичный стук колес по рельсам и пейзаж, проплывающий мимо нас. Она сразу же влюбилась в просторы страны, и поэтому мы проводили большую часть времени в застекленном смотровом вагоне. Каждый день мы просыпались перед новым пейзажем. Только что это были скалистые скалы и хвойные леса, выступающие из озер, усеивающих Канадский щит; на следующий день это были широкие просторы пшеничных полей прерий, колышущихся и колышущихся на ветру как океанские волны; еще один день, внезапный вид острых вершин Скалистых гор. Мы говорили бесконечно, Марион была хорошо образованной и политически искушенной, продуктом долгой истории европейского революционного развития. В Северной Америке коммунисты, социалисты и анархисты считались маргинальными элементами, тогда как в Европе эти формы политики были институционализированы и долгое время представлены политическими партиями, профсоюзами и даже университетами.

Марион спросила, не хочу ли я чего-нибудь из столовой, но я покачала головой. Наблюдая, как она идет по узкому проходу, я подумала, что из нее получился бы идеальный подпольщик или партизан, потому что я не мог представить никого, кого было бы труднее описать. Она была привлекательна больше своей здоровой, естественной внешностью, чем какими-либо выдающимися чертами лица. Она была среднего роста и телосложения, с мышино-каштановыми волосами, аккуратно подстриженными до плеч. Ее стиль одежды был обычным и аккуратным, и она никогда не носила ярких или кричащих цветов. Что выделялось в ней, так это менее очевидные качества – ее доброта, мягкость и мудрость.

Когда она вернулась, у нее был апельсиновый сок и бутерброды с сыром чеддер для нас обоих. Никогда не встречаясь со мной раньше, она интересовалась моим прошлым. Как я заинтересовался политикой? Я поймал себя на том, что пытаюсь объяснить свое политическое развитие в подростковом возрасте. Как и у большинства подростков, выросших в конце 1960‐х, у меня было свое мнение обо всем. Но в отличие от многих моих сверстников, я была особенно очарована хиппи, впитывая все, что могла узнать об их идеях и образе жизни из газет и журналов. Мои амбиции в этом направлении были расстроены тем фактом, что я жил со своей семьей в небольшом пригороде на окраине Торонто и был еще слишком молод, чтобы по-настоящему стать хиппи.

Я помню, как начал развивать в себе политическое сознание еще в школьные годы. У меня было особенно яркое воспоминание о написании эссе в поддержку взглядов FLQ в Квебеке. Поскольку Марион не была знакома с канадской историей, я объяснил ей, что Фронт освобождения Квебека был городской партизанской группой 1960‐х годов; ее члены боролись за независимость Квебека от Канады, используя тактику партизанской войны. В шестнадцать лет я был недостаточно интеллектуально развит, чтобы обосновывать свою поддержку их партизанских действий здравыми политическими аргументами, поэтому, оглядываясь назад, я предположил, что большая часть моих рассуждений, должно быть, основывалась на более инстинктивной поддержке, идея, которая всегда меня интриговала. Марион улыбнулась этому откровению.

С возрастом я все больше и больше интересовался политикой, пока к двадцати пяти годам она меня не поглотила. Я изучал марксизм, когда учился в Университете Ватерлоо, что привело к краткой работе в университетской газете «Шеврон», которая в то время находилась под руководством марксистско-ленинской группы. Но через некоторое время я разочаровался в склонности группы применять марксистскую политическую философию к истории и всему остальному, как религию. Никакая политическая философия, какой бы блестящей она ни была, не должна оставаться в застое по мере изменения экономических и социальных условий. В конце концов я заинтересовался городскими партизанскими группами, возникшими в Европе в 1970‐х годах, когда массовые протестные движения конца 1960‐х пошли на убыль. Чтобы продолжить свой новый интерес, я поступил на факультет комплексных исследований университета, созданный в шестидесятых годах, чтобы дать студентам возможность разработать свой собственный курс обучения. Я разработал план, согласно которому я должен был поехать в Европу на шесть месяцев, чтобы лично изучить тамошние группы, а затем, по возвращении, представить доклад с изложением того, что я узнал. Получив одобрение моих советников, я уехал.