Прямое серебро

Это был личный подкол. Гаунт всецело доверял тактическому уму Мколла и часто задавал этот гипотетический вопрос. Если бы Мколл был здесь верховным главнокомандующим, как бы он поступил?

— Эта война продлится до конца света, — сказал Мколл, когда всё обдумал. — Она затянулась уже на сорок лет. Тупик. Можно подумать, что гвардейские подкрепления, вроде нас, могут сместить баланс в пользу Альянса, но то же самое могут и эти новые супер-пушки, которые использует враг. Я хочу сказать, что для того, чтобы переломить ситуацию, потребуется что-то новое, какая-то хитрость. Не могу сказать, что, потому как мы располагаем пока лишь этой фесовой бумажкой.

— Я работаю над этим, — заверил его Гаунт.

Мколл пожал плечами, и тут же пожалел об этом, сморщившись от боли. — Не знаю. Что-то новенькое. Что-то необычное или неожиданное. Нужно взглянуть на это под новым углом, и лучше бы поспешить, пока враг не начал действовать.

— Я кое-что знаю, — тихо сказал Мквеннер. — Те новые супер-пушки, которые у них есть. Возможно, они разрабатывали их годами, но разве не забавно, что первое их применение в бою произошло через день или два после того, как мы прибыли? Они, должно быть, заметили наши корабли. Они наверняка в курсе, что Гвардия здесь, и что у Альянса наконец-то есть подкрепление из-за пределов их мира. Они боятся, что у Альянса теперь есть преимущество. Они хотят вернуть себе инициативу.

— Есть у меня кое-что для инициативных, — усмехнулся Каобер, проверяя остроту своего "прямого серебра".

— Попридержи коней, — сказал ему Гаунт с улыбкой и вновь обернулся к Мколлу: — Подготовь для меня полный отчёт. Всё и обо всём.

— Есть, сэр.

Гаунт собирался сказать что-то ещё, когда в зале мануфактории раздались гневные голоса. Вбежала Ана Курт. — Дорден, где фес… О! Мои извинения, сэр.

Гаунт встал. — Отставить, хирург Курт. Полагаю, Вы снова собирались ругаться.

Фес, так точно, — сказала она. — Я не могу найти наши фесовы припасы, они должны быть там, и крассианцы винят…

— Эй, эй! — остановил её Дорден. — Давай сначала, и на этот раз не забывай дышать.

Ана Курт сделала глубокий вдох. До Зойканской войны она была уважаемым и хорошо оплачиваемым гражданским медиком на Вергхасте, но, к изумлению Дордена и Гаунта, решила присоединиться к Танитскому полку по Акту Утешения. Никто так и не узнал, почему она отказалась от достойной и комфортной жизни в пользу тягот, с которыми сопряжена служба в медпункте Имперской гвардии. Гаунт считал, что это произошло потому, что у неё есть чувство долга, которому все могли бы позавидовать.

Им фесово повезло с ней.

— Наши припасы отсутствуют, — сказала она. — Вообще все. Всё, что мы выписали с судов Муниториума. Я поискала их при посадке, и мне сказали, что наш груз отправили вперёд. Но их здесь нет.

— Нет, нет, — вмешался Чайкер. — Я их видел. Свалены в кучу под навесом, за фабрикой.

— О, там полно гаковых ящиков, Чайкс, — прыснула Курт. — И все они отмечены символами Танит и Крассиана. Но в них ничего нет, кроме грязной ваты и соломы. Крассианские медики пытаются привить личный состав, но им нечем, и они заявляют, что мы спёрли у них…

— Хорошо, хорошо… — сказал Гаунт. — А что у нас есть?

— Около тридцати упаковок с вакциной от болотной лихорадки и примерно столько же препарата против токсинов, — подытожил Лесп. — Всё, что мы взяли с собой, сэр.

— Отдайте их крассианцам.

— Гаунт! — начала, было, Курт.

— Сделай это. Я бы не хотел конфликтов с такими хорошими союзниками, как крассианцы. Я найду наши припасы, и припасы крассианцев тоже. А до тех пор мы обойдёмся.

— Вы когда-нибудь были дипломатом, а, Ибрам? — улыбнулся Дорден.

— Однажды они пригласили меня присоединиться к Имперской дипломатической службе, — ответил Гаунт, — но я сказал им проваливать к фесу.

Из здания старой шерстяной фабрике доносился смех. Водитель сказал ему, что это место отведено под медпункты Имперской гвардии. Казалось странным слышать здесь смех. Он вылез из машины и вошёл в большой зал, где восемь мужчин и женщина стояли кругом, улюлюкали и посмеивались. Похоже, офицер только что рассказал действительно хорошую шутку. Четверо мужчин и женщина были медиками. Остальные, кроме офицера в фуражке, были солдатами в чёрной форме, получившими ранения.

Он прочистил горло, и смех прекратился. Все оглянулись.

Полагаю, Вы искали меня, — сказал он. — Я граф Йако Бусар Феп Голке.

Граф Голке был спокойным седовласым айэксегарианцем, одетым в тёмно-зелёную униформу без каких-либо украшений, кроме знаков отличия Айэксегари на воротнике и погонах. На шее у него висела золотая медаль с аквилой. Он шёл, слегка прихрамывая, ещё Гаунт заметил, что его аккуратно подстриженная седая борода отращивалась отчасти для того, чтобы скрыть шрамы от ожогов на щеке и шее. Он представился начальником штаба и уполномоченным по взаимодействию.

Они вместе прошли через двор, примыкавший к фабрике.

— Мы с Вами уже знакомы, — начал Гаунт. — Мимоходом. Я был одним из имперских офицеров, представленных Вам той ночью во дворце Верховного Сезара.