Прямое серебро

Гутес любил Мелира. Крепкий, серьёзный, ас в обращении с автопушкой или ракетницей. Но видеть его на этом месте было невыносимо. Брагг был в Одиннадцатом спецом по тяжёлому вооружению. Харк перевёл Мелира из Двадцать седьмого, когда Брагг был убит. Это было почти надругательство. Кейл, по мнению Гутеса лучший заряжающий в полку, едва не был женат на Брагге. Теперь он подносил ящики и заправлял патронные ленты для кого-то другого.

Времена меняются. Приходится приспосабливаться. Стоит отойти подальше, и ничто из этого не покажется достаточно крупным, чтобы не потерять важность.

Мелир закончил, одобрительно причмокнул губами и бросил свой котелок в ведро Гутеса.

— Мои комплименты шеф-повару, — сказал он.

— Мелир, чувак, ты фесов лунатик, — сказал Гутес.

— А теперь представь, — сказал Кейл, — мне приходится сидеть рядом с этим фесоголовым.

— Отсядь подальше, и это перестанет казаться таким уж трудным, — предложил Гутес.

— Чего?

Гутес покачал головой. Он был рад, что Кейл сработался со своим новым партнёром. Вот что действительно имело значение. Он знал, что Кейл всё ещё подавлен. Он оставил Брагга, и побежал за свежими боеприпасами, а к тому времени, как вернулся, Брагг был уже готов. Три флетшетта локсатлей в упор, вот что слышал об этом инциденте сам Гутес. Бедняга словно ракету проглотил. Его так разметало, что им всем пришлось потрудиться, чтобы найти достаточно для похорон, а ведь Брагг был здоровенным парнем.

Фесово дерьмо случается, подумал Гутес.

Он споткнулся, пригнувшись под балкой на входе в ​​следующий огневой сектор, и пожалел, что у него не было свободной руки, чтобы отогнать кусачих мух, которые жужжали перед лицом. Логлас рассказывал ему об одном солдате: тот сначала позволял этим тварям садиться на него, а потом проснулся с выжранным мозгом. Личинки постарались.

Пит Гутес даже не стал это представлять. Однако ему показалось странным, как кому-то, чей мозг был съеден личинками, вообще удалось проснуться. Неувязочка в рассказе. Может, Логлас и разыграл его тогда.

— Всё в порядке, Пит? — окликнул его сержант Обель, поднимаясь по траншее со своим посыльным.

— Да, сэр.

— Мой уже у тебя, — добавил Обель.

— Я знаю, — сказал Гутес. На каждом котелке Призраков была выгравирована фамилия и личный код. Самым забавным во всём этом было вернуть правильный котелок правильному человеку.

Самым забавным. Да, точно. В том, чтобы собрать, отмыть и распределить жестянки нет ничего такого, что можно было бы счесть забавным.

— Продолжай, Гутес, — сказал Обель.

Гутес остановился в конце секции и поставил ведро. Жирные капли окропили стенку траншеи. — Эй, Ларкс?

Безумный Ларкин медленно отвернулся от бойницы, в которой покоился его лонг-лаз. Он слабо улыбнулся, когда увидел Гутеса. Они стали хорошими друзьями с момента основания. Было приятно видеть его улыбку. Последнее время Ларкин казался более резким, чем когда-либо. Они с Браггом были особенно близки.

— Твой котелок? — поросил Гутес.

Ларкин огляделся и в конце концов достал свою миску с полки на облицованной стороне окопа. Похлёбка была нетронута, в ней плавал размокший кусок хлеба.

— Эх, Ларкс, ты бы поел, а?

— Я не голоден, Пит.

— Тебе нужно поесть, ведь…

Ларкин пожал плечами.

Гутес поднял котелок. — Ты уверен, что не хочешь?

— Ладно тогда. Гутес оставил ведро для помоев рядом с огневой ступенью Ларкина и пошёл в соседний окоп.

Мелир с радостью принял дополнительный паёк. — Ты должен вымыть это сам и вернуть Ларксу, — предупредил Гутес.

Он вернулся за ведром.

— Что ты делаешь, Ларкс? — спросил он.

Ларкин ковырял отвёрткой прицел, настраивая оптику. — Калибрую, — сказал он.

Каждый снайпер калибрует свой прицел. Это данность. Обычно всё ограничивалось подстройка кольца с накаткой на прицеле, отвечающего за момент, когда прицельный сканер считывал сетчатку и выставлял прицельную сетку. Но Ларкин пошёл гораздо дальше. Он снял смотровую крышку в обход сканера и откалибровал своё оружие с учетом нюансов скорости ветра и наклонения, которые были за пределами возможностей автоматики. Гутес слышал, как он иногда говорил, что видит правду через свой прицел. Это было той реальностью, которой Ларкин доверял.

— Смотри, чтобы техножрецы не поймали тебя за этим делом, — предупредил Гутес. — Они тебя на костре сожгут.

— А ты не говори им, — предложил Ларкин.

— Не скажу, — заверил Гутес. Ларкин был лучшим стрелком в полку, и Гутес не собирался указывать, как ему выполнять его работу, даже если копаться в устройстве военной техники было строго запрещено. Это была территория техножрецов, ревностно охранявших свои секреты. С другой стороны, если Ларкин должен стать чуть-чуть еретиком, чтобы продолжать так же хорошо стрелять, что ж Гутеса это вполне устраивало.

Гутес подхватил своё хлюпающее помойное ведро и двинулся дальше. Подобрав последние котелки, он направился на запад, в траншею снабжения.

— Привет, Ларкс.

Ларкин оторвался от прицела, думая, что за чем-то вернулся Пит Гутес. Но это был не Пит Гутес. — Как поживаешь? — спросил Лайджа Куу.