Прямой эфир из морга. 30 сложных дел, прошедших через скальпель судмедэксперта

У меня нет ни малейших оснований сомневаться в ее диагнозе, и я направляюсь к нашему несчастному садовнику, чтобы немного поговорить с ним. Похоже, он рад возможности объяснить мне, в чем заключается его работа: он рассказывает мне о своих обычных «находках» в кустах, состоящих главным образом из использованных презервативов и забытых трусов. Потом бедолага внезапно возвращается к теме утреннего трупа. Для меня это сигнал к вмешательству.

– Да, кстати, нам нужна ваша помощь.

Я вижу, как у него во взгляде промелькнул отблеск испуга. Он отвечает мне неуверенным голосом:

– Моя помощь? Я в этом ничего не понимаю, доктор. Видите ли, я боюсь трупов. Я даже не охотник, так что вряд ли смогу быть вам полезен.

По лицу мужчины крупными каплями стекает пот, и очевидно, это не только из-за жары.

– Не волнуйтесь, нам бы хотелось попросить вас только расчистить участок от кустарников. И посмотреть, не будет ли костей в зарослях… Нам нужно найти все кости, это необходимо для расследования этого дела. Мы должны понять, как умер этот человек, идет ли речь о преступлении или нет.

– Правда? Это поможет вам?

– Конечно! Но ваш электрический кусторез не подойдет. Нужно действовать деликатно, ручным инструментом – например, секатором. И следовать инструкциям моих судмедэкспертов.

– Хорошо, доктор. Я сейчас схожу за инструментами.

Похоже, что идея Алексии была очень удачной. Через несколько минут наш садовник возвращается со всеми своими инструментами. Он сосредоточен на задании. Металлическое лязганье лезвий секатора свидетельствует о медленном и осторожном продвижении отряда. Его возглавляет человек в синей спецовке. За ним следуют судмедэксперты в белой униформе. Они потеют в герметичной спецодежде – температура приближается к 38 °C в тени.

Как только садовник встречает возможное вещественное доказательство, одна из девушек-судмедэкспертов спешит к нему. Вещдок фиксируется, фотографируется и складируется. Затем четверка продолжает свою работу.

Внезапно команду охватывает сильное волнение.

– Шеф, шеф, идите сюда! Здесь большая дыра.

Я вынужден прервать нашу работу с прокурором. Я вижу, что действительно в земле есть большая дыра, а у моих помощниц богатое воображение.

– Шеф, возможно, они попытались закопать его – после убийства и расчленения.

Присутствующий при этой сцене садовник хмурит брови и вмешивается в разговор.

– Нет, вы совершенно неправы. Никто из людей эту яму не копал. Это не рукотворная яма, а лисья нора. Это молодое животное – ему от полугода до года. Более того, это нора самки. А знаете, почему здесь эта нора? Потому что рядом была пища для лисят.

Я подтверждаю слова садовника.

– Лисица выкопала здесь себе временную нору, чтобы обглодать труп. Поэтому нужно быть готовыми к тому, что кости будут почти повсюду.

Продолжение операции по прочесыванию местности подтверждает предположения. Тут кости предплечья – там кости ноги. На всех костях есть явные следы обгладывания. Я снимаю поверхностный слой гумуса толщиной несколько сантиметров, затем перегружаю его в большие ведра и забираю в лабораторию для тщательного просеивания.

Мы с прокурором возвращаемся к нашим запланированным занятиям по теме «Юриспруденция и судебная медицина».

Время от времени, члены команды подходят к огромному дубу, чтобы попить воды или просто немного отдохнуть от дикой жары, раскрыть герметичные комбинезоны и проветрить мокрые от пота майки.

Через два часа работы мы подводим предварительные и довольно неплохие итоги совместных усилий: пять ведер с землей, многочисленные обрывки одежды и почти полный скелет. К сожалению, все еще не хватает очень важного элемента – головы.

– А где же голова? Я не могу обойтись без нее.

– Возможно, в норе, – неуверенно говорит Алексия.

– Это невозможно, – снова вступает в разговор садовник, который все больше входит в образ детектива, и ему это явно нравится. – Она не вошла бы в нору. Нет, она бы скатилась отсюда. Смотрите – нора располагается на склоне.

Он снова берет секатор и режет, режет, режет. Наконец раздается крик радости.

– Ура! Шеф, я нашел вашу голову! То есть я хочу сказать, конечно, не вашу, а… Ну вы меня поняли. Вас не смущает, что я зову вас шефом?

– Совершенно не смущает. И я очень признателен вам, без вас мы бы не справились.

На лице садовника сияет счастливая улыбка.

Операция закончена. Мои ассистентки могут наконец снять свои белые спецкостюмы и остаться в одних майках – на радость нашему садовнику. Он постепенно возвращается к жизни – во взгляде появляется здоровый блеск, особенно при виде девушек в мокрых майках.

Ну а мы с прокурором тоже закончили работу над нашей программой. Удачный день. Мы возвращаемся в Пуатье, куда также везут и тело в чехле, и ведра с землей.

На следующий день мы собираемся в зале для вскрытий, чтобы провести необычную аутопсию – с запахом земли и гумуса. Это единственное комфортное место в университетской больнице: на улице жара 38 °C, а в прозекторских царит прохлада 18 °C. Медицинская визуализация не дает никаких результатов, как и внимательное изучение костных останков.