Прямые пути

Ясно, Иэй заподозрил, проверил, есть ли в роду медных ножей люди с именами Малтвик Ней и Малтвик Гис. Может, и нашлись, да не те оказались, с которыми Иэй ел рыбу за одним столом и обсуждал имперские законы. И все равно неясно, почему приметы Реса и Леск разослали по всем кордонам, даже убийства серокафтанника мало для такого пристального внимания.

— И как же вам передали наши приметы? — продолжал расспрашивать Рес — надо побольше вытянуть из дворянина, пока он болтливый. — Гонец бы не успел с Пахотных Равнин, никак не успел.

— По цепочке огней. А потом — с почтовыми соколами.

Рес не сразу вспомнил, что это за цепочка, потому как она мало кому доступна: на вершинах каждой из Пограничных гор поставлены мощные масляные фонари, снабженные особыми устройствами из множества дверец, чтобы можно было быстро мигать. Так и передают сообщения — сочетаниями из коротких и длинных вспышек, вроде перестукивания в тюрьмах или морского «языка барабанов». Только на своем, тайном языке, да меняется он все время, чтобы враги не прознали имперские тайны. Понятно, что много сообщений по цепочке не передашь, потому не всем она доступна, далеко не всем. Рес аж растерялся:

— Но… цепочкой огней только может пользоваться имперская разведка, да сам Император…

Дворянин усмехнулся:

— А вы не знали, кто такой Иэй Тоумос? Он второй советник по разведке. Он должен был предвидеть, какими способами одиночные побережники смогут бежать из империи. И ваш способ, притворяться дворянами, он тоже предвидел. Еще до вашей встречи.

Да, теперь понятно — дворянская честь Иэя действительно пострадала, но не его собственная, а честь слуги Императора. Все-таки ошибкой было дворянами прикидываться…

— Я ответил на ваши вопросы, может быть вы ответите на мои? — вдруг спросил дворянин. — К примеру, как вам удалось настолько быстро добраться до Бурного Плеса от Пахотных равнин?

— Это не наша тайна! — резко ответила Леск. И сказала перевязанному только что служивому: — У тебя пробита жила, кровь я остановила, не истечешь, но надо быстрее к лекарю, а то можешь остаться без руки.

Подхватила свой мешок со свитками, и направилась к лошадям.

Гнедой под дорогим седлом — видимо, дворянский конь — не дался, отбежал, косясь со злостью и страхом. Но два других оказались не против сменить хозяев. Ага, им не впервые — у них тавра егерские. Понятно, откуда у морских лучников кони.

— Найдите свою судьбу, — попрощался дворянин, как принято у почитателей видящих духов. И стало понятно, почему он так охотно отвечал на вопросы Реса — его вера одобряет милосердие, которое Леск проявила к раненому в руку служивому. Помогать врагам империи никакой дворянин не будет, но этот попытался уговорить их сдаться — тогда у беглецов есть хоть какая-то возможность уцелеть. Если не выяснят, что это Рес убил десятника серокафтанников, и что Леск колдунья.

Забрались в седла, тронули коней. Рес расслышал слово дворянина:

— Не нужно.

Оглянулся, увидел, что перевязанный Леск служивый поигрывает коротким метательным ножом — держит левой рукой за лезвие, покачивает, смотрит в спины беглецам задумчиво. После того, как ему жизнь спасли, еще и сомневается. Впрочем, побережники с детства учатся принимать такие вещи спокойно: «Есть круг кузнецов, есть круг мудрецов, есть даже круг бездельников, но нет круга хороших людей».

Выбрались на достаточно широкую улицу, Рес посмотрел влево, вправо. Леск решила:

— К Змейке!

— Заклинание прямой тропы?..

— Да!

Они пронеслись по улицам города, прохожие едва успевали отскакивать. Вломились в чей-то двор, пересекли огород — под копытами хрустели мелкие тыквы, — подняли пыль на стерне. А вот и прибрежные кусты, и берег достаточно пологий.

Что дальше, искать лодку? Плыть вместе с лошадьми? Бросить их? Леск, похоже, не знала.

Все решилось само собой — кони пошли прибрежной отмелью, заливая друг друга и седоков брызгами. Леск неуверенно прочитала заклинания, нарисовала в воздухе знаки. И берег словно рванулся назад, словно очень быстрое течение понесло вверх по реке. Лошади не то испуганно, не то восторженно заржали, шаг не убавили.

А подгонять их не было смысла — берега и так неслись мимо со скоростью стрел. Правый, дальний, хотя бы равномерно двигался, а левый вообще какими-то кусками мелькал. Появлялись впереди обрывы, коряги, люди с разинутыми ртами на берегу или в лодках, даже селения небольшие, и сразу исчезали. Не растворялись в воздухе, а как-то по-другому, быстро и незаметно, как волки в кустах скрываются. И отмель под копытами коней не заканчивалась, хотя на любой реке должны были встретиться препятствия — коряги те же или прибрежные омуты. Разошлась Леск, переколдовала, не вышло бы беды. Несколько раз, когда мелькали впереди селения или люди, Рес оглядывался — и действительно снова их видел, сзади. Кроме того, брызги из-под копыт уже не летели на лошадей и людей, исчезали куда-то.