Пряная штучка

Начиная с обеда, каждый покупатель считал своим личным долгом рассказать, что молодая госпожа была в приступе гнева. Ее помощница даже прибегала в аптекарскую лавку (не без злорадства поделилась с Ирвином жена аптекаря) за успокоительными порошками. Припадок случился, когда Амелия попыталась лично сорвать заметное даже слепому объявление, но не догадалась, что широкий отрез хлопка был пропитан заклятьем липкости и привязан на крепкие морские узлы.

* * *

Вечером, когда поток клиентов иссяк, и город накрыла темнота, фонарщик неожиданно зажег уличные огни рядом с нашей лавкой. Я следила за его работой через витрину и даже чуть поклонилась, когда он помахал мне рукой в качестве приветствия. Ирвин и Стаффи заперлись в кухне и о чем-то перешептывались, а Этан, одетый в щегольское пальто, шляпу и обутый в лучшие ботинки, куда-то собрался уезжать.

– Какие дела, на ночь глядя? – полюбопытствовала я и удивилась еще больше, когда возле лавки остановился наемный экипаж. Видимо, сосед договорился о карете заранее.

– Срочные, – бросил он и подмигнул: – Не скучай тут, женушка.

Уж, поверь мне, Этан, скучать я не собиралась! Ни минуточки!

Даже помахала рукой и мило улыбнулась, когда он бросил на меня быстрый подозрительный взгляд, прежде чем забрался в салон. Кеб отъехал. Опасность оказаться разоблаченной миновала. Я поднялась на второй этаж и тихонечко скользнула в мужскую спальню.

Комната была погружена в темноту, но ради конспирации зажигать свечу я не стала и передвигалась на цыпочках, тихонечко, как мышка. Открыла дверцы шкафа. Одежда плотника была развешена на деревянных плечиках, аккуратными стопками на полке лежало исподнее. Подозреваю, что в роли педантичного камердинера выступал Ирвин. Чтобы отличить, в какой полке хранились вещи самого подмастерья, а в какой его наставника, пришлось достать штаны, расправить и прикинуть размер. Одежда явно принадлежала Этану.

– Ну, здравствуйте, кальсоны господина Гровера, – плотоядно улыбнулась я штанам, а потом разложила их на кровати и с помощью магии поставила смачный алый отпечаток женской пятерни на гульфике. Вернула вещь в шкаф, достала из кармана маленькие маникюрные ножницы и в тишине мстительно щелкнула тонкими, короткими лезвиями.

– Зуб за зуб! Штаны за платье! Я же говорила, что ты попал, Этан…

На следующее утро, едва лавка открылась для покупателей, как на пороге появился знакомый страж, которому я оставляла жалобы на то, что в «Пряной штучке» стащили собственность. Когда визитер хмуро кивнул в знак приветствия и, решительно печатая шаг, направился к прилавку, в голову пришла неприятная мысль, а не выловил ли славный блюститель порядка мальчишку-вора?

– Вы пришли по поводу вывески? – деловито поинтересовалась я.

– Ага, госпожа Колфилд, значит, вы в курсе, что в кулинарной школе своровали вывеску?

– У Амелии? – встрепенулась я, надеясь, что страж не заметил, как мне было сложно сдержать довольную улыбку.

Спасибо тебе, Светлый Божечка! Есть все-таки справедливость в этом мире! Я бы себя и святым знамением в твою честь осенила, но серьезный человек смотрит.

– И она заявила, что грабитель вы, госпожа Колфилд!

– Простите? – Я почувствовала, как меняюсь в лице. Тут тренькнул колокольчик, и порыв холодного ветра внес в лавку мадам Понфле, миниатюрную старушку в шляпке на седых кудряшках.

– Пройдите на кухню, – указала я стражу рукой и пока обслуживала словоохотливую клиентку, со второго этажа спустилась сонная Стаффи. Мимоходом кивнула покупательнице и глухая к внешним раздражителям вошла в кухню. Может, во всем была виновата погода, но соседи сегодня проспали и завтрак, и открытие лавки.

Вдруг подруга с круглыми глазами вылетела из кухни, подскочила ко мне и горячо зашептала в ухо:

– Мне кажется, или в нашей кухне сидит страж?

– Тебе не кажется.

– Надо напоить его чаем?

– Обойдется, – злобно передернула я плечами. – Он даже вывески нам не нашел, а все туда же – невиновных людей третировать!

После ухода умиравшей от любопытства мадам Понфле, я велела подруге повесить табличку, что лавка закрыта до обеда и вернулась. Поджидая подозреваемую, то есть меня, блюститель порядка с интересом разглядывал сушившиеся на полотенце стручки жгучего перца.

– Прежде чем вы продолжите меня огульно обвинять, – высказалась я без предисловий, – объясните исходя из каких соображений, госпожа Осле взялась оговаривать честную королевскую подданную, которая отдает в казну города налоги и не приплачивает фонарщикам, чтобы ее лавка светилась, как новогоднее дерево?

Страж опешил от напора и промямлил:

– Ну… всем известно, что между вами некоторые недопонимания…

– Не знаю, какие недопонимания со мной у Амелии Осле, но лично мне абсолютно без разницы, чем занимается она.

– Но приглашение в вашу лавку висело на заборе кулинарной школы.

– Покажите мне правило, где запрещается вешать объявления на заборах кулинарных школ! – использовала я самую простенькую репортерскую уловку.