Пряная штучка

– Иди, я его уложу. – Этан сделал слабую попытку выставить из комнаты собутыльницу подмастерья.

– Что-то ты подозрительно сговорчивый, господин плотник, – шмыгнула носом Стаффи и заявила: – Я тебе помогу уложить чудо в постельку…

– Мое чудо – мне укладывать, – отказался Этан, но он не догадывался, что Стефани Фостер иногда отличалась бараньим упрямством. Если она хотела кому-то помочь, то обязательно помогала, иногда во вред абсолютно всем, в том числе и себе. Ирвин с размаху рухнул на кровать, словно мешок с картошкой.

– Пойдем, – предложил Этан, пытаясь выставить подружку из спальни. – Расскажешь, как прошел праздник.

Подмастерье на кровати забормотал нечто невнятное, зашевелился, отчего натруженная кровать закачалась, а потом сверху, прилично ударив меня по носу, свесилась рука с длинными тонкими пальцами. Сама не ожидала, что сдержу гневный возглас.

Наконец Этану удалось вытолкать Стаффи из комнаты. Я подождала еще немножко, замерзла как собака и тихонечко, поглядывая на храпящего Ирвина, натянула жакет. Потом, чтобы наверняка остаться незамеченной, если вдруг он решит открыть глаза, поползла на коленках к выходу, волоча хвостом платье. Оно же оказалось придавленным дверью, когда я вылезла в темный коридорчик. Тихо ругаясь под нос, освободила тряпку и прошмыгнула в женскую спальню, хотя мечтала завернуть в банную комнату. Жаль, что неожиданное купание вызвало бы кучу нежелательных вопросов. Бросив одежду на стул, я нырнула в холодную кровать и притворилась спящей.

В комнату вошла Стаффи. Зажигать свет не стала, но принялась разводить огонь в камине. Я нарочито глубоко дышала и делала вид, будто крепко сплю, а сама сквозь приоткрытые ресницы следила за подругой. Огонек окреп и принялся облизывать поленья.

– Тебя выдал медный горшок, – не оборачиваясь, вымолвила подруга в тишине. – Ты сама спряталась, а его спрятать забыла. А я еще удивилась, отчего варвар такой спокойный и довольный, как сытый кот…

Проклятие! Почему в собственном доме меня заставляли чувствовать себя согрешившей с мужиком послушницей женского монастыря?

– Не суди, да не судим будешь! – выпалила я.

– Согласна.

Она села на постель и принялась раздеваться, а потом все-таки прокомментировала:

– По нему видно, что он просто не может быть посредственностью в этих делах.

– Он хорош.

– Подлецы, – вздохнула она и стянула через голову платье. – Ненавижу обоих.

Я решила, что подруга заснула, вылезла из кровати и, прижимая к груди домашние туфли, на цыпочках прошмыгнула к двери. Только схватилась за ручку, как Стаффи пробормотала:

– Главное, перед лесным эльфом не запалитесь. Боюсь, вы перевернете его чистый мир, – повернулась на другой бок и сделала вид, будто ее ничего не касается.

В кухне горел свет. Пахло свежим кофе. Я замерла в дверях и проследила, как Этан, взлохмаченный и отрешенный, наливал густой коричневый напиток из кофейника в маленькую чашечку. Не глядя на меня, он спросил:

– Хочешь?

– Может быть, чуть-чуть, – согласилась я.

Этан бросил пронзительный взгляд из-под ресниц, губы дернулись в порочной ухмылке:

– Я о кофе.

– Я тоже.

Меня словно толкнули в спину невидимые руки. Я и не поняла, как оказалась в объятиях Этана. Прижималась к нему, ластилась, словно кошка. Он легко подхватил меня и усадил на кухонный прилавок. Обхватив его талию ногами, я откинула голову назад… и шмякнулась макушкой о стенку. Но кто обращает внимание на мелкие конфузы в моменты страсти? Из горла вырвался сладострастный стон, когда горячие губы Этана дотронулись до чувствительной точки на шее.

– А что вы тут делаете? – раздался недоуменный хрипловатый голос.

Никогда в жизни не думала, что умею так быстро двигаться. Казалось, мы только-только собирались осквернить кухонный прилавок, как оказались на приличном расстоянии друг от друга и принялись поправлять одежду. Подозреваю, что подобным глупым образом чувствовали себя родители, застигнутые за тривиальным занятием маленьким ребенком. Помятый, взлохмаченный подмастерье таращился на нас из дверного проема и выглядел так, как будто собирался заплакать.

– Вы что же… – Он кашлянул. – Вы на столе…

– Пьем кофе, – с лихорадочно горящими щеками попыталась откреститься я от страшного греха прелюбодеяния. И Этан немедленно дернул подол моего красноречиво задравшегося платья.

– Знаете, я передумала пить кофе на ночь, – ретировалась я из кухни. – Пойду лучше спать. День был такой длинный. И вставать завтра рано.

Ирвин подвинулся в дверях. Когда я пересекала торговый зал, то услышала его возмущенный голос:

– Я же готовлю на этом столе! Теперь буду капусту шинковать и представлять…

– Держи воображение в узде! – отрезал Этан. – Иначе уволю.

Глава 8 Ярмарка тщеславия

Утро выдалось ясное, в окна заглядывало солнце. Воздух в лавке привычно и умиротворенно пах пряностями. А Ирвин в кухне беспрерывно брюзжал на плотника и грохотал тяжелой посудой, видимо, пытаясь заменить ругательства шумом. Я никогда не разделяла мнения, что подслушивать нехорошо, и по старой репортерской привычке притаилась.