Пряная штучка

– Извините, – поклонился он и поприветствовал меня: – Здравствуйте, госпожа Палмер.

– Колфилд! – рявкнула я, не веря собственным ушам.

– Отличное утро, – отозвался тот индифферентно.

– Генри, я сижу в тюрьме, голодная и замерзшая. Как вы считаете, какое у меня утро? – и тут до меня дошло. – Роберт, что ты там сказал про жену? К слову, почему меня все, кто ни попадя, поздравляют со свадьбой?

Он проигнорировал прямой вопрос и заявил:

– План такой: ты выходишь из клетки, и мы едем в храм. Венчание назначено на двенадцать. – Он вытащил из кармана золотые часы и проверил время. – Согласишься на кольцо моей матери или хочешь новое? У нас еще два часа, чтобы съездить к ювелиру.

– Ты ведь шутишь? – ошарашенно переспросила я.

– Отнюдь, – покачал мужчина головой. – Знаешь, во сколько тебе обойдутся волосы, выдранные у невесты королевского представителя в Озерном крае? Тридцать суток ареста и пятьдесят золотых штрафа. Александру Колфилд точно загребут, но в сторону госпожи Палмер, не подумай, будто я рисуюсь, даже посмотреть побоятся. Так что в храм или в исправительный дом?

– Я согласна на венчание, – моментально ответила я.

– Ладно.

Между нами повисло странное молчание. Мы изумленно смотрели глаза в глаза.

– Ты ведь серьезно? – изогнул брови Роберт.

– Конечно, – хмыкнула я. – В Питерборо все считают, что ты из ревности напал на Фреда, чтобы отрубить ему ногу. Ты испоганил мне репутацию, так что просто обязан жениться!

Эпилог

Пять лет спустя…

Если что-то могло пойти не по плану, оно обязательно шло не по плану. В моем случае абсолютно все. С утра зарядил снегопад, и кучер до сих пор не приехал к особняку, чтобы отвезти меня на церемонию открытия очередной «Пряной штучки». Гувернантка близняшек слегла с жаром и страдала в кровати. И еще я потеряла красную ленту для торжественной церемонии… Другими словами, через час перед особнячком «Пряной штучки» соберется публика, а мне было не на чем доехать до места и нечего разрезать для торжественности. Хорошо, что имелось с кем оставить детей.

– Милая! – сдержанным голосом, намекавшим, что находится в тихой панике, позвал Роберт. – Алекса, подойди, пожалуйста!

Иногда проще дать, чем объяснить, почему не хочется, поэтому я заглянула в столовую, где папа кормил дочерей. Девочки чинно сидели на высоких стульях и с серьезным видом ловили ложки с кашей, протянутые отцом.

– Я делаю все верно? – уточнил он, кивнув на близняшек, перемазанных кашей. Детям уже по два года, а он все как в первый раз.

– Роберт, дорогой, дети едят кашу ртом, а не носом.

– А я и не заметил, – буркнул он, вытирая одной из дочерей перепачканный нос.

– Переодень костюм, иначе уделаешь…

На штаны ему полетела молочная клякса, и Роберт прикрыл глаза.

– Я предупреждала, – не преминула прокомментировать я, и вдруг взгляд зацепился за красненькие ленточки, кое-как вплетенные в мягкие волосы дочерей. – Что это?

– Экономка решила, что девочкам не мешает принарядиться, – объяснил он. – Нравится?

– Нравится? Вы разрезали мою торжественную ленту, свол… – поперхнулась я ругательством, своевременно вспомнив, что при близняшках сквернословить запрещалось.

Потом они, картавя, выдавали гувернантке такие речевые обороты, что женщина падала без сил и на сутки запиралась в комнате. Для человека, смотревшего за детьми, она вообще обладала крайне нежной натурой.

От разбора полетов благоверного спас стук в дверь. Экономка заторопилась открыть, и в особняк сначала влетела похожая на вертлявый снежный ком болонка. Вприпрыжку за собачкой ворвался четырехлетний мальчишка. Следом появился живот Стаффи, потом сама будущая мамаша с блаженной улыбкой на устах, а завершал процессию Ирвин со свертком, перевязанным голубой лентой. Младшему Гроверу в прошлые выходные исполнилось одиннадцать месяцев.

– Снимай ленту с Гровера-младшего! – немедленно приказала я Ирвину.

– Ты решила раздеть моего сына? – возмутился он.

– Именно!

Едва многочисленное семейство появилось, как тихий дом наполнился гомоном, криками и собачьим лаем.

– Зачем ты позвала Гроверов? – тихо процедил Роберт. – Смерти моей хочешь?

– Это всего на три часа. Мы сейчас с Ирвином быстренько лавку откроем и вернемся.

– Три часа? – простонал муж и накинул мне на плечи меховое манто: – Детей четверо! А если твоя подруженция решит родить?

– То их будет пятеро.

– Ты точно решила стать вдовой!

– Я в тебя верю, ты справишься. – Я чмокнула Роберта в щеку: – Не скучай, милый.

– Да я бы с радостью, но когда? – развел он руками и тут же предложил: – Может, лучше оставим дома Ирвина?

– Нет! Если тебе страшно, то вызови Генри. Он как раз дедушка шестерых внуков…