Пряничный домик в черном городе (СИ)

Стоит ли говорить, что мы не нашли озера, и потеря полюбившихся мне товарищей поттачивала мою мотивацию не хуже болезни. Беспокойство за них и вина за то, что оставила одних, ничего не сказав, висели над душой словно нож гильотины… А ещё в этих местах по ночам сводил с ума странный, наполненный безумием, далёкий гогот чудовища, которое, казалось, шло по следу, словно адская гончая, но оставаясь при этом дальше, чем можно было вообразить. Но это ни на мгновение не умаляло того, почти животного ужаса, который я испытывала практически постоянно. Особенно он усилился, когда одним утром рядом с собой я обнаружила оброненное ещё в начале буераков яблоко, уже порядком сгнившее, со следами явно чудовищного размера зубов… Ещё немного – и точно поедет крыша… Друзья в постоянном нервном напряжении не отличались многословностью, предпочитая подолгу чутко прислушиваться к малочисленным звукам мертвого бурелома. По ночам мы дежурили по очереди, вели себя тихо и планомерно экономили еду, которая снова почти закончилась. На таком пайке я и сама, похоже, стала напоминать скелет, ощущая, как кости неестественно выпирают через ставшую ощутимо большой одежду. С такими темпами, нам осталось не так уж долго, и это место получит свою долгожданную жертву. И, знаете, могу с уверенностью сказать, что вот она – та самая точка невозврата. Не будь рядом Кросса и Киллера, я бы завершила свой путь здесь… Навсегда…

Невесело размышляя об этом, я сидела, привалившись спиной к стволу векового клена, задумчиво крутя между пальцами маленький нож, представляя, как он легко мог бы вскрыть нежные податливые вены на предплечьях, выпуская на волю рубиновые потоки моей усталости… Или как легко он мог бы войти в шею, встречая под исхудавшим телом минимум сопротивления и, быть может, даже доставая до позвоночника своим острым концом точеного лезвия…

Заметив, как долго я смотрю на отблескивающий в мягком полумраке металл, Кросс забрал его у меня, пряча куда-то в карман и придвигаясь поближе, несмотря на то, что я сидела далеко от костра, ловя почти маниакальное удовлетворение от пробирающего холода.

— Брай? — тихо спрашивает скелет, но я молчу, бесцветно глядя на чрезмерно веселое пламя в небольшом прогале среди колючих сучьев. По ту сторону молчаливой тенью сидит Киллер, напоминая неживое изваяние.

— Хей? — он мягко гладит моё плечо, прося обратить внимание, и я с трудом собираю остатки воли, чтобы это сделать, — Я знаю, это вряд ли поможет, но… Не сдавайся, пожалуйста…

Молчаливо гляжу в его похожие на далёкие холодные звёзды глаза, парившие в пустоте космоса его глазниц, в голове не было ни единой мысли. Только пустое, лишённое всякой температуры равнодушие, убивающее мою душу своим безразличным прикосновением.

— Кросс… Я больше не хочу… — медленно говорю, впервые за долгое время не отводя взгляда. Он понял, что я говорю как никогда серьезно, и растерялся.

— Что… не хочешь?

— Не хочу больше жить… — спокойно отвечаю на его вопрос, продолжая смотреть на него без тени эмоций. Я говорила чистую правду.

Повисла звенящая тишина. Кросс замер передо мной, не шевелясь, как будто я рассыплюсь в прах от любого неосторожного движения. Но я просто продолжала глядеть на него… Сквозь него, чувствуя, как стекленеет от безразличия взгляд.

— Нет, — шепчет он в ответ и резко сгребает меня в охапку, от чего я болезненно морщусь, чувствуя каждой клеточкой тела тысячи прошлых ударов, падений и хлестких подзатыльников природы, оставившей на моем теле огромное количество следов своей надо мной власти, — нет… — повторяет мне в самое ухо, вжимая в себя сильнее, прикрывая полами своей куртки за моей спиной и замыкая кольцо из рук.

Я слышу гул от его души, который льется приятной вибрацией через чужие кости, ощутимо даже через плотную ткань одежды, и невольно вспоминаю Даста, когда ночью уснула прямо на нем. Тогда я слышала его душу, но она звучала иначе, чем душа Кросса. Там она будто гудела с моей в одной тональности… В унисон… Отчего-то вдруг захотелось услышать ее ещё раз прежде, чем умереть… И понять, действительно ли это так. Я цеплялась за эту мысль, как за последнюю соломинку, способную ещё удержать меня в этом гибнущем мире. И она держала, прочно зацепив меня, отозвавшись в почти мертвой душе тоненьким звоном струны, никогда прежде не задетой.

Я медленно выпуталась из чужих объятий, слабо улыбнувшись монстру и качнув головой, прикрывая глаза. Показывая, что ещё готова немного потерпеть. На его лице отразилось облегчение, и скелет нехотя отодвинулся, вновь уставившись в огонь со своего места, лишь изредка поглядывая на меня.

Я прикрыла глаза, отпуская корабль мыслей в свободное плавание, вспоминая образ Файлер и Даста. Его глаза всплыли в памяти сразу же, словно мерцая в темноте моих собственных закрытых – яркими путеводным маяками. Красно-голубой свет одного из них смотрел с укором и печалью, словно виня меня за то, что слишком легко сдаюсь. Прося вернуться…