Пряник с черной икрой

Родриго ухитрялся протиснуться в такие щели, что я закрывала глаза и жалела, что не знаю наизусть ни одной молитвы. Создавалось ощущение, что сейчас тележка стукнется о какой-нибудь автомобиль. Но нет! Мы неслись вперед без происшествий и вмиг достигли перекрестка, на котором вспыхнул красным глазом светофор. Но Родриго не обратил внимания на запретительный сигнал и танком пер напролом. Справа показался грузовик, который, в отличие от пони, соблюдал правила.

– Машина! – заорала я. – Тормози!

– Родриго! – завопил кучер. – Штанден!

Пони не просто замедлил скорость – он вмиг остановился. Сила инерции потянула меня вперед, потом резко откинула назад. Я не удержалась за скамеечку, слетела с нее и шлепнулась на дно повозки. Похоже, шоссе в этом месте шло под уклон, поэтому я покатилась назад, с ужасом понимая: сейчас вывалюсь из тележки, у которой нет заднего борта, и разобьюсь. Послышался резкий визг шин, я закрыла глаза и с криком «Мамочка!» плюхнулась на что-то мягкое. Оно громко выругалось.

Глава 18

Пару секунд я лежала тихо, потом пошевелила ногами и пришла в неописуемый восторг. Ноги двигались! Ура, ничего серьезного я не сломала!

– Слезай! – скомандовал женский голос.

Я открыла глаза и увидела, что очутилась в кабриолете, лежу верхней половиной тела на симпатичной брюнетке, нижняя оказалась на сиденье.

– Эй, мне ведь тяжело, ты вовсе не пушинка, – прокряхтела девушка.

Я переползла на пассажирское кресло.

– Простите. Родриго резко затормозил. Какое счастье, что вы случайно оказались рядом.

Водительница поправляла растрепанные волосы, попутно объясняя ситуацию.

– В октябре, даже относительно теплом, с открытым верхом уже не катаются. Я увидела, что ты сейчас на асфальт грохнешься, открыла машину, подъехала, поставила ее боком. Хорошо, что рядом никого не было, вот я и смогла сманеврировать.

– Вы меня от травм, а может, и от смерти спасли. Упав на асфальт из высокой повозки, можно шею сломать, – лепетала я. – Как теперь вас благодарить?

– У меня все есть, – отмахнулась брюнетка. – Эх, малец не рассчитала, думала, ты на заднее сиденье угодишь.

– Нет, нет, вы все отлично продумали! – восхитилась я.

– В следующий раз, когда ты решишь кататься по Москве в повозке, похожей на избу на курьих лапах, которую тянет безумный пони, пристегнись ремнем, – посоветовала девушка. – Ты ничего не сломала? Руки-ноги в порядке?

– Совершенно цела, – заверила я.

– Тогда вылезай, я опаздываю, – велела брюнетка.

– Простите, – опомнилась я, выбралась из кабриолета, хотела еще раз поблагодарить девушку, но дорогая иномарка, быстро подняв крышу, исчезла за поворотом.

Глядя вслед автомобилю, я сообразила, что забыла спросить имя своей спасительницы.

– Евлампия, я жду вас! – закричал Сергей Ильич.

Сесть еще раз в тележку, которой управляет Максимов? Да ни за какие сокровища мира!

– Спасибо, я уже приехала, – крикнула я и побежала вперед.

Через пару мгновений Родриго поравнялся с удирающей добычей, а его хозяин заныл:

– Евлампия Андреевна, моя работа очень важна по разным причинам. Сейчас назову их. Некоторые люди, испытав горе, например, кончину близкого человека, зацикливаются на своих переживаниях, не могут от них избавиться. Среди опрошенных мною была очень пожилая дама, у которой в юности погиб старший брат. Юноша отправился на студенческую вечеринку, а там случилась драка, в процессе которой один из гостей выкинул паренька из окна. Преступника арестовали, осудили, но он ухитрился сбежать. Крайне неприятная история. Рано или поздно любое горе утихает, но у той дамы оно с течением времени стало лишь ярче, к нему добавилось желание отомстить убийце. Женщина могла говорить только о смерти брата. Она носила черную одежду, сделала в квартире мемориальную комнату погибшего. Безутешно скорбящую постоянно выгоняли с работы, потому что она безостановочно говорила о покойном, от нее ушел муж, то есть вся ее жизнь пошла под откос. Образно говоря, сестра вместе с братом из окна выпала. Только юноша погиб сразу, а она умирала всю свою жизнь. Когда я выясню, почему человек зацикливается на тяжелом моменте, то пойму, как ему психологически помочь. И таких несчастных дам более не будет. Это первая причина опроса, научная. Вторая личная. Став доктором наук, я получу прибавку к зарплате. В моей семье трое детей, жена, теща, мама, и всех кормить, одевать надо. Родриго с копыт сбивается, таскает тележку с утра до ночи, но у нас не всегда клиенты есть. Давайте продолжим опрос? Поможете тем, кому плохо, и мне, отцу большого семейства. Это благородная акция.

– Извините, нет времени, – ответила я, останавливаясь у ворот школьного двора, – надо успеть на спектакль.

– Может, в другой раз? – предложил Максимов.

– Отличная идея, – согласилась я и поспешила к зданию гимназии.

– Позвоню вам завтра, сообщите, когда будете свободны, – заорал мне вслед Сергей Ильич.

– Конечно! Непременно! – открывая дверь, крикнула я.

Хорошо помню, что не давала сумасшедшему ученому свой номер телефона. Обещание продолжить участие в опросе ничем мне не грозило.