Пряник с черной икрой

Мне удалось незаметно войти в зал в тот момент, когда присутствующие громко аплодировали. Я тоже забила в ладони и крикнула:

– Браво!

Киса, которая почему-то была в красном платочке, завертела головой в разные стороны.

– Браво! – повторила я. – Бис!

Овация стихла, вереница мам и бабушек двинулись к выходу. Среди массы женщин был лишь один мужчина. Судя по седым волосам, бороде и палочке в руке, это был чей-то дедушка, который героически высидел все представление.

Из-за кулисы высунулась голова Майи Михайловны.

– Евлампия Андреевна, зайдите ко мне в кабинет.

Голос классной руководительницы звучал неприветливо, я почему-то испугалась. Но тут же рассердилась на себя: Лампа, тебе не семь лет, нечего бояться вредной училки, ругать взрослого человека она не имеет права, да и теперь так не отчитывают, как во времена моего детства… Но почему-то у меня все равно затряслись коленки.

У входа во владения педагога я сделала глубокий вдох, навесила на лицо улыбку и, стараясь выглядеть безмятежной, вошла в кабинет.

– Ваша дочь сегодня получила две черные метки, – забыв поздороваться, объявила Майя Михайловна.

Вот здорово, изумилась я, оказывается, в школе, как в банде пирата Флинта, раздают листочки бумаги с изображением черепа и костей.

– Она не участвовала в благотворительной акции «Покорми кошку», – вещала тем временем учительница, – да еще наврала, что не только угощала бедное животное, но и взяла его к себе. Вот направление.

– Куда? – удивилась я, рассматривая листовку со словами: «Счастливый ребенок – счастливая школа».

– В центр коррекции детей с проблемами воспитания, – процедила классная дама. – Ложь неприемлема в наших стенах. Мы лучшее общеобразовательное заведение среди частных гимназий.

– Но Киса сказала правду, – возразила я. – Мы с ней вместе угостили бездомное животное, и теперь оно наше, домашнее. Назвали бастарда Генриетта Карловна Сидорова. И девочка принесла вам фото! Мы все сделали, как вы велели.

– Имеете в виду сей снимок? – прищурилась педагог и положила передо мной фото.

– Да, – кивнула я.

– Ничего странного в нем не замечаете? – процедила Майя Михайловна.

– Нет, – удивилась я.

– Опишите его, – потребовала классная руководительница.

Не знаю, почему, но я выполнила приказ.

– Киса сидит на корточках около миски. Из нее ест кошка. Снято на улице, вокруг прохожие, дома. Что вам не нравится?

Ответ последовал незамедлительно:

– Все!

– Объясните конкретно, – вежливо попросила я, вспомнив совет Раисы Федоровны.

Автор книги написала о разновидностях педагогов. Похоже, Кисе попалась «злобина вредная, трусливая». «Если родитель начинает с такой дамой разговаривать так, как она того заслуживает, учительница мигом перестает наезжать на мать, принимается улыбаться. Но потом начинает изводить малыша. Придирается к нему по пустякам, делает жизнь его невыносимой». Я выучила книгу почти наизусть и сейчас попыталась следовать совету умного психолога – изо всех сил держала себя в руках и с трудом отлавливала нелестные слова в адрес вредной училки, которые так и рвались с языка.

Палец классной ткнул в фото.

– Улица. Вернее, площадь. Что это за здание?

– Церковь, – бойко ответила я.

– Правильно. Но какая?

Поскольку снимок делал на компьютере Макс, я понятия не имела, на какой фон он поместил Кисулю, и стала изворачиваться.

– Не так-то легко найти в столице никому не нужное животное. В том районе, где мы живем, их нет. Бегали с ребенком по всему городу. Простите, я забыла, где мы сделали фото, думаю, в самом центре на Большой Ордынке, там много храмов.

– Да нет, судя по снимку, в поисках кошки вы умудрились добежать до Парижа, – язвительно заметила Майя Михайловна.

– До столицы Франции пешком далеко, – возразила я, – даже при огромном желании за час туда не домчаться.

– А вам это удалось, – фыркнула классная руководительница и постучала длинным ногтем по изображению. – Перед нами собор Парижской Богоматери, или просто Нотр-Дам.

От неожиданности я ойкнула, присмотрелась к снимку и поняла: Майя Михайловна права.

– Теперь изучите окружающих, – не успокоилась педагог, – все люди в куртках, пальто, шарфах.

– На дворе октябрь, – пробормотала я, – наверное, на родине трех мушкетеров холодно.

– А теперь взгляните на девочку, – прошипела Майя. – Что вы видите на ней?

– Купальник, – пролепетала я.

– В точку, – кивнула собеседница. – А в руке совочек. И еще рассмотрим кошку – она снежно-белая, ангорская, в розовом ошейнике, явно ухоженная. Ну никак это не похоже на кормление бездомного животного. В общем, так: этот снимок – липа. Доклад – жалкая подтасовка. Он не засчитан.

– Мы кормили кошку и на самом деле взяли ее себе, в тот момент нам было не до фотографий, – принялась оправдываться я. – Честное слово! Пришли домой поздно вечером, очень устали, вот муж и сделал снимок на компьютере. Нам стало жалко девочку, она очень хотела спать.

– Если позволять школьнику лениться, он вырастет в худшем случае бандитом, а в лучшем просто дураком, – отрубила училка. – Со снимком разобрались. Перейдем к костюму Красной Шапочки.

Дверь скрипнула, показалась Киса.