Пряные дни

Николай возник перед ним словно из ниоткуда, так же беззвучно, как и исчез. Евгений даже вздрогнул от неожиданности.

— Все чисто, — отчитался мальчуган. — Ветеринарка находится в административном корпусе позади коровников. Дверь я уже вскрыл. Можно идти.

— Ну, давайте, еще один последний рывок, — Евгений подхватил Оксану, забросив ее руку себе на шею. — Там и передохнем.

Они ввалились в черноту распахнутой двери и очутились в полной темноте. Ноги задели валявшийся на полу сорванный замок, и он со звоном запрыгал по кафельному полу. Его звон отдался гулким эхом, давая некоторое представление о размерах помещения.

— Куда дальше, — спросил Евгений.

— Не-е-ет, это не здесь, — протянула Оксана, втянув носом воздух. — Тут рабочее место бычков-производителей и операционная. Нам не сюда надо. Где кабинет врача? — повернулась она к Николаю.

— Дальше по коридору, — легкое движение воздуха сопровождало его указующий жест, совершенно неразличимый в темноте.

— Веди.

Следуя за Николаем по звуку его шагов, они проследовали через гулкое помещение и вышли в коридор, первая же дверь в котором привела их в кабинет, наполненный запахами медикаментов.

— Уже лучше, — удовлетворенно заметила Оксана, поводя носом из стороны в сторону. — Куда окна выходят?

— В сторону леса.

— Это хорошо. Включай свет, в темноте мы все равно ничего сделать не сможем.

Николай щелкнул выключателем, и Евгений зажмурился от залившего комнату света, который в первый момент показался ему ослепительным. Проморгавшись, он смог, наконец, толком разглядеть небольшую каморку, предоставившую им временное пристанище.

Смотреть тут, собственно, было особо не на что — облупившийся письменный стол, шкаф, где за стеклом громоздились коробки и пузырьки, негромко урчащий холодильник и протертая до дыр кушетка у стены. Оконные стекла до середины покрывала белая краска, стыдливо прячущая происходящее внутри от посторонних взоров. Линолеум под ногами за долгие годы истерся настолько, что почти полностью лишился рисунка, место которого теперь занимали бесчисленные пятна от пролитых лекарств.

Оксана из последних сил доползла до кушетки и повалилась на нее, стаскивая мокрые кроссовки.

— Очень хорошо, мальчики! Очень хорошо! — пробормотала она. — А теперь — за работу!

Девушка осторожно легла на спину, с наслаждением вытянув измученные ноги. Она закрыла глаза и ткнула пальцем в сторону Евгения.

— Женя, поставь чайник и тащи сюда какой-нибудь тазик, перекись, бинты, марлю — что найдешь, и ножницы. Коля, — палец нацелился на ее сына, — с тебя новокаин и шприц. И не забудьте руки помыть!

— Тут тебе не магазин, — проворчал парень, заглядывая в холодильник. — Что найду, то и будет.

Судя по всему, Николай вообще любил поворчать по любому поводу, вне зависимости от ситуации. Евгений же предпочел не вдаваться в дискуссии, включил чайник, обнаружившийся на тумбочке за столом врача, и занялся изучением содержимого шкафа. Человек, получивший четкие инструкции, занят их исполнением и времени на посторонние мысли у него оставаться не должно, а сейчас Евгению именно это и требовалось. Ему крайне не хотелось вновь задумываться о своем незавидном положении.

Он собрал все, что ему велели, и сложил на тумбочке в изголовье кушетки, а Николай доложил, что шприцы есть только на два кубика, зато их много.

— Двух вполне достаточно, — вздохнула Оксана и, приоткрыв один глаз, посмотрела на Евгения. — Все приготовил?

— Да. Чайник уже закипает.

— Хорошо, — она тяжело перекатилась на правый бок. — Давай, режь.

— Что резать? — не понял ее Евгений.

— Повязку вместе с футболкой, что же еще, дурной ты человек! Не стой как истукан, шевелись!

— Я?! — опешил журналист. — Я не умею!

— Хватит ныть! — рявкнула на него Оксана, собрав последние силы. — Чего ты испугался? Крови, что ли, боишься? Так она не твоя же! Режь!

— Может, лучше, Коля? — нерешительно предложил он. — Я ведь…

— Ему будет, чем заняться, не беспокойся. Ты инфильтрационную анестезию делать умеешь? Капельницу ставить? Нет? Тогда делай то, что тебе говорят.

Евгению ничего не оставалось, как подчиниться. Он подтащил к кушетке стул и, усевшись на него, начал разрезать заскорузлые от засохшей крови повязки на боку девушки. Футболка прилипла к ране, и ее он осторожно обрезал вокруг, не решаясь отодрать — Оксана и так болезненно морщилась и шипела каждый раз, когда он ненароком ее касался.

Щелкнул закипевший чайник, и Николай налил немного кипятка в широкую эмалированную миску. Евгений намочил кусок марли и наложил на рану. Другим куском он попытался хоть немного протереть покрытый запекшейся кровью бок.