Пряные дни

— Да, я так считаю. Хуварин слишком многим обязан моему отцу и не пойдет против его воли, — Оксана махнула рукой, показывая, что дискуссия окончена. — А если я ошибаюсь, то вся наша суета не будет иметь никакого смысла. В этих катакомбах Гриша будет как рыба в воде, его и целая дивизия не остановит. Можно сразу идти и сдаваться. Тебе такой вариант больше нравится?

— Нет.

— Тогда я продолжу.

Девушка несколькими быстрыми и уверенными штрихами наметила возможные направления, с которых будут наступать противники.

— Будь они хоть немного толковее, то заходили бы с подветренной стороны, но молодежь, когда ее в одном месте собирается более трех человек, начинает думать не головой, а какими-то иными органами. Они почти наверняка попрут всей толпой через парадный вход.

— Не слишком ли вы самоуверенны? — скептически заметил Евгений. — Не стоит недооценивать противника.

— В моих словах нет недооценки, просто я слишком хорошо их знаю. Я полностью отдаю себе отчет в том, что нам с Колей ни за что не выстоять против целой дюжины, а то и больше оборотней, как бы бездарно они ни нападали. Но и они это понимают.

— Что это меняет?

— Они будут абсолютно убеждены в своей победе. Это их первая Облава, а потому они будут возбуждены, начнут друг друга подзадоривать, и место здравой осторожности займут гонор и бахвальство. Они не станут размениваться по мелочам и целой кавалькадой приедут на своих лимузинах прямо к входным воротам. Идти они будут открыто, не таясь, предвкушая скорую и даже веселую расправу, — Оксана оторвалась от рисования схемы и подняла взгляд на журналиста. — Ты помнишь, чем закончился новогодний штурм Грозного? Кто тогда кого недооценил?

— Забавно, — ввернул Николай очередной комментарий. — Гриша и Фазиль тогда, помнится, сражались по разные стороны баррикад, а сейчас их водой не разольешь.

— Надеюсь, у тебя хватит ума не вспоминать об этом в их присутствии? Для собственного же блага?

— Я понимаю, к чему вы клоните, — оборвал зачинающуюся перепалку Евгений, — но данная аналогия мне представляется несколько натянутой. Силы слишком уж неравные.

— Это мы еще посмотрим, — Оксана задумчиво уставилась на свою схему. — Сейчас главная задача — сделать так, чтобы рыбка заглотила наживку поглубже. А потом, когда она опомнится, трепыхаться будет уже поздно.

— Вас послушать — так и не разберешь, кто на этой облаве охотник, а кто жертва.

— Исход схватки можно определить только экспериментально, — девушка хлопнула ладонями по коленям и поднялась. — Ждать осталось недолго, уже завтра мы все узнаем, ну а сейчас — за дело!

Оксана не преувеличивала, когда говорила, что работы хватит всем. Весь оставшийся день Евгений с Николаем трудились не покладая рук. Сама же она, выдав им очередную порцию заданий, куда-то исчезала, чтобы вернуться через час-другой, возбужденной и взъерошенной. Один раз журналист даже заметил на ее шее следы запекшейся крови. Девушка не вдавалась в объяснения, ограничиваясь быстрым осмотром их собственных достижений. Она делала несколько замечаний, задавала направление дальнейших работ и снова скрывалась в неизвестном направлении. А мужчины были слишком измотаны, чтобы проявлять излишнее любопытство.

Задача, которую Оксана перед ними поставила, оказалась отнюдь не такой простой, как представлялось на первый взгляд. От них требовалось перераспределить хлам по территории заброшенного завода таким образом, чтобы вынудить потенциальных охотников двигаться по определенному маршруту, не разбредаясь по сторонам и не сворачивая, куда не следует. Девушка хотела, чтобы они в конечном итоге собрались в одном из корпусов, не объясняя, для чего ей это нужно. Основная сложность состояла в том, чтобы сделать это максимально ненавязчиво, исподволь, не вызывая у преследователей подозрения, будто ими манипулируют. Не обязательно наглухо перегораживать им дорогу, достаточно лишь сделать правильный путь более привлекательным. Как выразилась Оксана, никто в здравом уме не полезет в окно, когда рядом есть гостеприимно распахнутая дверь.

Кое-где, конечно, приходилось элементарно заваливать мусором проходы и устраивать баррикады из останков мебели, расчищая, одновременно, те коридоры и закоулки, куда следовало направить противников, но, по возможности, следовало использовать не столь прямолинейные решения. В одном месте Евгений с Николаем выплеснули на пол содержимое бочки с дождевой водой. По правде говоря, воды в ней было не более половины, а весь остальной объем занимал перегнивший мусор, копившийся здесь долгие годы. В результате весь холл оказался залит бурой зловонной жижей из перемешавшихся прелых листьев, окурков и останков дохлой кошки. Таким образом, доступ к ведущей на верхние этажи лестнице оказался надежно перекрыт. Соседний переулок журналист «забаррикадировал», разбросав в нем собранные по окрестным углам отходы жизнедеятельности местной шпаны, а где-то они просто разбили с десяток бутылок, засыпав асфальт разноцветными осколками.