Пряные дни

— Нельзя. Тут ты совершенно прав, — Оксана вздохнула. — Тем более что с каждым разом это становилось все сложнее. Потенциальные претенденты во главе с моей матерью вполне объяснимо не испытывали восторга, когда им снова и снова предлагали еще чуть-чуть повременить.

— Вот как? — Евгений удивленно вскинул брови. — Ваша мать, Ирена, если я не ошибаюсь, метит в Вожаки?

— Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, — ветер унес в сторону невеселый смешок. — Она обладает довольно значительным влиянием среди нашей братии. Вот только если авторитет моего отца основывается на многолетнем опыте беспроблемного управления Стаей, то известность Ирены произрастает из ее умения, напротив, организовывать серьезные неприятности всем тем, кто имел неосторожность перебежать ей дорогу. Если мой отец оступится, то Вожаком с очень большой степенью вероятности станет именно она. Тем более сейчас, когда я выведена из игры.

— Так вы, выходит, тоже претендуете… претендовали на трон?

— Я ни на что не претендую, просто мой отец назначил меня своей формальной преемницей, и я бы заняла его место в случае, если он добровольно сложит свои полномочия, — раздосадованный взмах руки с головой выдал истинные чувства Оксаны. — Трудно сказать, как дальше развивались бы события при таком раскладе, но теперь это уже не имеет значения. Ирена устранила меня со своего пути, и ей более ничего не мешает разыгрывать свою партию.

— То есть, если я правильно понимаю, охоту на Николая санкционировала именно ваша мать? И ее не остановил даже тот факт, что он — ее собственный внук?

— Для нее Коля не внук, а позорное пятно плесени на родовом древе. Ирена крайне щепетильна в вопросах чистоты крови, людей на дух не переносит и с презрением относится ко всем, кто опускается до общения с ними. Оборотней, чьим отцом был человек, она считает «вторым сортом», а рождение Коли для нее стало самым настоящим оскорблением. Она просто мечтает сжить его со света и вычеркнуть из памяти.

— Страшная женщина! — поежился Евгений. — И что, находятся те, кто готов поддержать ее позицию?

— Увы! — девушка тяжело вздохнула. — Находятся. И немало.

— Но мне кажется, что единодушной поддержки она все равно не получит. Как быть с несогласными?

— Для общения с недовольными существует Игорь. Он — ее первый пророк и глашатай.

Оксана остановилась, выглядывая из-за кустов, и знаком велела Евгению также не двигаться.

— В чем дело? — прошептал он.

— Впереди открытое место. Дальше мы пойдем, когда окончательно стемнеет, — девушка уселась прямо на траву. — Пускай сперва во всех окнах свет зажжется. Тогда нас уж точно никто не разглядит.

Журналист сел рядом с ней, застегивая пуговицы на куртке — в воздухе уже заметно похолодало. Оксана находилась на расстоянии вытянутой руки от него, и Евгений снова ощутил, как его невольно влечет к ней. Правая рука так и тянулась обнять ее плечи, прижать, согреть… Вот зараза! Крайне неудачная идея, да еще в столь неподходящий момент. Чтобы хоть как-то отвлечься, он решил продолжить свое импровизированное интервью.

— Что же явилось спусковым крючком всей этой истории? — обратился он к своей попутчице с очередным вопросом. — Почему вы с Колей оказались в бегах?

— Ему исполнилось восемнадцать, и Ирена дала отмашку Игорю, решив действовать, не дожидаясь санкции Кирилла. Тем более что дело наверняка бы вылилось в очередную отсрочку.

— Как же они посмели пойти против воли Вожака?

— Формально Игорь ничего не нарушил, — разъяснила Оксана. — При возникновении угрозы для Стаи, каждый из нас обязан принимать все необходимые меры для ее нейтрализации. И ничьего разрешения тут не требуется. С этой точки зрения Николай в тот момент, когда ему стукнуло восемнадцать, стал Человеком-Который-Знает, и, следовательно, должен был умереть.

— А что же Кирилл?

— В тот день он находился в Германии, на Кинологическом Конгрессе, и Ирена воспользовалась таким удобным моментом, чтобы провернуть свое дельце и поставить его по возвращении перед свершившимся фактом. Если бы нас тогда не предупредили…

Оксана прерывисто вздохнула и закрыла лицо ладонями. Обычно осознание того, что могло случиться, «если бы не…» приходит с некоторой задержкой, и, судя по поникшим и вздрагивающим плечам девушки, она только сейчас поняла, насколько была близка к тому, чтобы потерять своего единственного сына. Евгению снова захотелось обнять и утешить ее, но, пока он колебался, Оксана сама справилась с накатившим на нее приступом и выпрямилась, вытирая влажные глаза.