Пряные ночи

Когда мамлюк узнал, что аль-Амджад — царский сын и что с ним приключились такие несчастья, он почувствовал к нему влечение, пожалел его и сказал: «Выслушай, о Амджад, мои слова и повинуйся мне, тогда я ручаюсь за твою безопасность. Если же ты меня не послушаешься, я убью тебя». — «Приказывай мне что хочешь, я не ослушаюсь тебя никогда, так как я отпущенник твоего великодушия», — ответил ему аль-Амджад. И Бахадур сказал: «Войди сейчас в дом, сядь на прежнее место и успокойся, а я, Бахадур, войду к тебе. Тогда ты начни кричать на меня: «Почему ты задержался так надолго?» — и не принимай никаких оправданий, а побей меня, изображая гнев. Иди же и веселись. Все, что ты потребуешь, тотчас явится перед собой. Проведи эту ночь, как ты любишь, а завтра отправляйся своей дорогой. Все это я делаю из уважения к тому, что ты на чужбине, ибо я люблю чужеземцев и считаю своим долгом оказывать им почет».

Аль-Амджад поцеловал Бахадуру руки и вернулся в комнату. Лицо его снова стало румяным, и он сказал женщине: «О госпожа моя, ты развеселила мое обиталище, и это ночь благословенна». А та ответила ему: «Ты так изменился ко мне, я удивлена!» — «Клянусь Аллахом, о госпожа, — сказал аль-Амджад, — я думал, что мой невольник Бахадур взял у меня драгоценные ожерелья, каждое из которых ценою в десять тысяч динаров, а сейчас я поискал их и нашел на месте. Я не знаю, почему мой невольник так задерживается, его обязательно нужно будет наказать».

Женщина поверила словам аль-Амджада, и они стали играть, пить и веселиться. Так они наслаждались, пока не приблизился вечер. Тогда к ним вошел Бахадур (а он переменил на себе одежду, подпоясался и надел на ноги туфли, которые обычно носят невольники), поздоровавшись, поцеловал землю и заложил руки за спину, понурив голову, как тот, кто признает свою вину. Аль-Амджад взглянул на него гневным взором и сказал: «О сквернейший из невольников, почему ты опоздал?» А Бахадур ответил: «О господин мой, я был занят стиркой платья и не знал, что ты здесь, так как мы сговорились с тобою встретиться вечером, а не днем». Аль-Амджад закричал на него: «Ты лжешь, о сквернейший из невольников, клянусь Аллахом, я обязательно тебя побью!»

И он поднялся, разложил Бахадура на полу, взял палку и стал осторожно бить его. Но тут женщина встала, вырвала палку из рук царевича и принялась жестоко бить Бахадура — так, что тому стало очень больно и у него потекли слезы. Тогда мамлюк начал звать на помощь, скрипя зубами, а аль-Амджад крикнул женщине: «Не надо!» — но та говорила: «Дай мне утолить свой гнев на него!» Потом аль-Амджад выхватил палку из рук женщины и оттолкнул ее, а Бахадур поднялся, утер с лица слезы и простоял некоторое время в почтении перед ними обоими. Затем он вытер в комнате пол и зажег свечи.

Всякий раз, как Бахадур входил в комнату, женщина принималась ругать и проклинать его, а аль-Амджад сердился на нее и говорил: «Заклинаю тебя Аллахом Великим, оставь моего невольника — он к этому не приучен». Царевич и женщина все время пили и ели, а Бахадур им прислуживал до полуночи, пока не устал от службы и побоев.

Тогда он заснул посреди комнаты и стал храпеть, а женщина, которая была уже изрядно пьяна, сказала аль-Амджаду: «Встань, возьми меч, что висит на стене, и отруби голову своему невольнику. А если ты этого не сделаешь, я погублю тебя». — «И что это тебе вздумалось убивать моего невольника?» — спросил аль-Амджад, и женщина воскликнула: «Удовольствие не будет полным, если он останется жив. Если Ты не убьешь его, то это сделаю я». — «Заклинаю тебя Аллахом, не делай этого», — сказал аль-Амджад, но женщина воскликнула: «Этого не миновать!»

Схватив меч, она обнажила его, собираясь убить Бахадура. Аль-Амджад сказал про себя: «Этот человек сделал нам добро, защитил нас и был с нами милостив, он добровольно стал моим невольником… Как же мы воздадим ему убийством? Не бывать этому никогда!» И тогда он произнес; «Если ты считаешь, что смерть моего невольника неизбежна, то я имею больше прав убить его, чем ты». Затем он взял меч из рук женщины и, подняв его, ударил ее по шее и срубил ей голову с плеч.

Голова эта упала на хозяина дома, и тот проснулся. Он сел, открыл глаза и увидел, что аль-Амджад стоит с окровавленным мечом в руках. Потом он взглянул на женщину и увидел, что она убита. Бахадур спросил царевича о том, что здесь произошло, и тот рассказал ему все. Тогда Бахадур поднялся, поцеловал аль-Амджада в голову и сказал: «О господин, что было бы со мной, если бы ты не остановил ее! Теперь остается только одно: сейчас же вынести тело, пока не наступил рассвет».

Мамлюк подпоясался, взял труп женщины, завернул его в халат, положил в корзину и понес. «Ты чужеземец и никого не знаешь, — сказал он аль-Амджаду, — сиди же на месте и жди меня до зари. Если я вернусь, то непременно отплачу тебе добром. Я постараюсь выяснить, что случилось с твоим братом. Если же солнце взойдет, а я не вернусь к тебе, то знай, что со мною кончено. Тогда дом этот твой, а также все имущество, какое в нем есть».