Прятки в темноте

Пока всё, что мне удалось выяснить, сходилось с фактами.

— А в какой момент она начала на вас давить? — Момент покупки мяса мне был совершенно не интересен, в отличие от самого ключевого места рассказа бабушки Битниковой.

Женщина тут же кивнула и подняла глаза к потолку, вспоминая. Мне тут же припомнился какой-то старый сериал про ясновидящую женщину, которая так же щурилась и смотрела в пустоту, а потом говорила страшные вещи.

По коже пробежали мурашки, но я вовремя сообразила, что сижу рядом с простой старушкой, и вся мистика закончилась этой ночью, когда Макс отключил своё оборудование.

— Вернулась я, она сидит за столом. Завела свою шарманку, что переезжать нужно. Говорит, живёшь в глуши, бабушка. А мне чего? И тут хорошо. Хозяйство есть, товарищи не все ещё померли, — перечисляла она. — А потом-то я раскусила, к чему она ведёт. Подпиши, говорит, на меня дарственную, да и езжай со мной в город жить. Так я ей как компот на юбку плесканула, она так и завизжала. Выбежала к вёдрам с водой, застирывать принялась. А я под шумок, да и шмыгнула к Тимошке.

Прикидывая время, я понимала, что дом она покинула вечером. Как раз после этого и принялась ходить по соседям и искать свою бабушку. Макс говорил, что отходил перекусить перед тем, как пришла Кристина, поэтому он и не видел того, как Прасковья в соседний дом заходила. Пока что всё сходилось идеально.

— Раскрыла девка сущность свою чертовскую. Уж не знаю, бесы ли вселились в неё или правда головой тюкнулась, но не родную же бабку заставлять сатане дом отдавать! Я же сразу поняла, что она сначала документики на себя сделает, а потом этому Жмурикову отдаст, — причитала Прасковья Ефимовна, не в силах успокоиться. — А ты, Тимошка, чай, уснул? Время-то не детское уже.

— А? — Дед тут же подскочил на месте и стал прислушиваться к обстановке вокруг.

Я задумчиво нахмурилась, пытаясь представить, что могло происходить потом. Могла ли Кристина просто уехать? Но зачем оставила телефон? Что напугало её ночью? Слишком много вопросов оставались открытыми, а найти ответы можно было только у самой Кристины.

— Вы уже знаете, что ваша внучка пропала? Три дня не выходит на связь, в посёлке её никто не видел. Последними с ней разговаривали Тимофей Панкратович и Максим — молодой парень, который у Маруси Демьяновны живёт. — Я тут же вспомнила о своём новом знакомом и представила, как сильно он обидится на меня за то, что я нашла Прасковью без него.

— Поделом! — тут же отреагировала моя собеседница, скрещивая руки на груди и поднимая подбородок.

Несмотря на то что старушка делала вид, будто судьба её внучки, которая столь безжалостно предала свою бабушку, её не интересовала, в глазах промелькнул страх. Я заметила, как её правая нога начала еле слышно стучать по прогнившему деревянному полу, что было явным признаком волнения.

— Она звонила мне в ночь, сразу после приезда. Была очень напугана и просила приехать. Мы с ней давно дружим, поэтому я сорвалась сразу. Вот только Кристину до сих пор не нашла. — Я снова принялась крутить чашку в руках, ощущая тревогу.

Дело будто бы зашло в тупик, несмотря на то что половина точно уже была распутана. Прасковья сидела передо мной собственной персоной и нервно теребила оборванную нить от клубка. Семья есть семья, даже если в ней было не без урода. Мы всегда будем переживать о тех, кто рос на наших глазах.

Я заметила на щеке старушки блестящую дорожку и тут же поднялась со своего места, преодолевая расстояние между нами.

— Всё будет хорошо, Прасковья Ефимовна! Хотите, я налью вам чай? — Я положила руки на плечи женщины и слегка склонилась над ней, ожидая кивка или любого другого ответа.

— Самогонки принеси. Она в бочке, на которой ты сидела, — голос женщины осип.

Мои брови дёрнулись вверх от удивления, но спорить я не стала. Подошла к деревянному сосуду и открыла крышку, сразу же ощущая довольно резкий запах спирта. Всегда было интересно взглянуть на настоящий самогон. В Тарасове было достаточно супермаркетов с огромным выбором продовольствия, и превратиться в заядлого алкоголика было вопросом времени. Но как люди спиваются в таких маленьких населённых пунктах, как Забивалово?

— И мне, — таким же тихим тоном попросил Тимофей Панкратович, протягивая свою тару в мою сторону.

Я разлила самодельный алкоголь по чашкам и поставила их на стол, наблюдая за тем, как старики осушают их. Даже не поморщились. Хорошо, хоть мне предлагать не стали — отказывать было бы очень неудобно.

— Я её вот такой помню, — Прасковья выставила вперёд правую руку и сжала губы в тонкую полоску.

Разговор явно шёл не в ту степь, но расспрашивать о чём-то ещё женщину в слезах мне совершенно не хотелось. Она, возможно, внучку потеряла, а я к ней лезу со своими вопросами.

Я вдруг растерялась. Не понимала, остаться ли здесь и дождаться, пока бабушка успокоится, или же сходить на улицу подышать и вернуться позже?