Прибалтийская «мясорубка»

Густая облачность ускорила наступление темноты. В семь вечера уже полностью стемнело. С темнотой задул порывистый ветер. Дождь усилился. Василий бдел на КП батальона. В 22 часа со стороны передовой донеслись длинные пулеметные очереди. Через несколько минут позвонил комбат и приказал дать огня по нескольким квадратам. Все квадраты были давно пристреляны. Василий вызвал расчеты к полковушкам и минометам и выдал целеуказание. Тьму разорвали вспышки орудийных залпов. Тут же впереди в лесу засверкали вспышки разрывов, отражаясь в струях дождя. Противник начал артподготовку.

Позднее выяснилось, что немецкие саперы в темноте сделали несколько проходов в минном поле, протянули по проходам через нейтральную полосу тросы с крючьями, прицепили их к тягачам и выдрали столбы с колючкой. Минут через пятнадцать грохотал уже весь передний край. Разрывы немецких снарядов прекратились.

Снаряды кончились у гадов, злорадно подумал Василий.

Сквозь завесу дождя проглядывали сполохи сигнальных ракет и орудийных выстрелов. Привычное ухо Василия различало частые выстрелы «сорокапяток», треск крупнокалиберных пулеметов. Комбат снова вышел на связь и дал новое ЦУ – заградительный огонь по нейтральной полосе на правом фланге с максимальной плотностью. Василий понял, что немцы пошли на прорыв, и приказал прикрытию занять боевые позиции. Расчеты орудий и минометов развили максимальную скорострельность. Стрельба на левом фланге постепенно затихла, зато на правом и в центре отдельные выстрелы ухом уже не различались. Стоял сплошной гул. На связь вышел комбат-3 и попросил огня прямо на свой передний край. Очевидно, немцы подошли вплотную к первому окопу. Василий дал поправку командирам рот.

Дело пахнет керосином, подумал Иванов, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь пелену дождя при вспышках выстрелов. Вызвал ординарца и приказал ему непрерывно вешать сигнальные ракеты за правым флангом. Через полчаса стрельба на правом фланге стала стихать. Доносились частые разрывы ручных гранат. В центре пушки и пулеметы грохотали по-прежнему. Позвонил комбат и сказал, что немцы, похоже, смяли правофланговый батальон.

Хреново, подумал Василий. При свете очередной выпущенной ординарцем ракеты, сквозь пелену дождя он различил, как справа из леса на вырубку выдвигается какая-то темная масса. На ее фоне засверкали вспышки выстрелов. Над головой засвистели пули. Ну, фрицы, держитесь за воздух, сейчас мы вас уделаем! Минометчикам приказал перенести заградительный огонь на край вырубки. Артиллеристам перейти на шрапнель прямо над головами немцев. Зенитчикам – огонь прямой наводкой. Пехотному прикрытию – все пулеметы на правый фланг. Огонь!

Особенно эффектно работали зенитки. Короткие очереди трассирующих снарядов врезались прямо в толпу немцев. Каждый 23-миллиметровый снаряд зенитки, имеющий высокую начальную скорость, наверняка должен был пробивать тела пары десятков фрицев. Разрывы осколочных мин в толпе и шрапнельных снарядов над ней были не так эффектны, но не менее эффективны. Но ряды немцев не редели. Наоборот, из леса вылезали все новые толпы, обтекая справа позицию батальона.

«Стоп! – пришла мысль, – не увлекаться! Тот, кто командует немцами, сейчас сделает очевидный ход!»

– Прохоров! Всех автоматчиков в центр, сейчас немцы из леса на нас попрут! По немцам на правом фланге пусть работают винтовки. Половину ручных пулеметов тоже в центр!

Командир разведроты рванул выполнять приказ. Тридцать самозарядок СВТ разведчиков на правом фланге давали плотность огня не меньше, чем пять ручных пулеметов. Вместе с шестью «дегтярями» они должны были удержать немцев на дистанции. Тем более что фрицы справа просто перли мимо и не пытались идти в атаку.

Дистанция до немцев на правом фланге больше 200 метров. Для пистолетов-пулеметов – много. Поэтому приказ на открытие огня автоматчики не получили и боекомплект в снаряженных дисках сохранили.

– Прудников! Всех саперов в центр! И пусть притащат весь запас гранат. От «мосинок» в ближнем бою толку будет мало, пусть поработают гранатометчиками!

Командир саперной роты тоже умчался.

Схватив трубку полевого телефона, приказал связисту соединиться с КП полка, коротко доложил обстановку командиру и попросил вызвать огонь дивизионной артиллерии на колонну немцев на правом краю просеки.

Мысли лихорадочно скакали. Так. В центре у меня ДШК и два «максима» в дзотах, 6 «дегтярей» в гнездах, 60 автоматчиков и 90 саперов с гранатами. Должны отбиться.

Появился Прохоров. За ним длинной цепью вдоль окопа побежали автоматчики, занимая свободные стрелковые ячейки. Дождь не ослабевал. В свете ракет блестели каски и мокрые плащ-палатки бойцов.

– Прохоров! Давай свои четыре бронебойки на правый фланг. Бронетехники у немцев, похоже, не будет. Пусть тоже бьют в толпу.

Прохоров снова убежал.