Прибалтийский фашизм: трагедия народов Прибалтики

Еще в июле 1941 года нацисты планировали создать в IX форте еще один концлагерь[215] вдобавок к VII форту, который уже «исчерпал свой ресурс», так как его рвы были переполнены трупами казненных. Окружавшие IX форт рвы — 120–150 метров в длину, 3 метра шириной и 2 метра глубиной — стали удобным местом захоронения трупов тысяч невинных жертв[216].

С осени 1941 года для проведения массовых казней стал все чаще использоваться IV Каунасский форт. 4 октября 1941 года там было уничтожено 1.845 человек (в том числе 712 женщин и 618 детей) в качестве «карательной акции», после того как на территории гетто стреляли в немецкого полицейского. 29 октября того же года была проведена еще одна «акция по очистке гетто от лишних евреев», в результате которой было убито 9.200 человек (включая 2.920 женщин и 4.273 ребенка)[217].

С ноября 1941 года IX и IV форты стали местом массовых казней евреев, доставлявшихся в Литву со всей Европы. 25 ноября 1941 года в IV форте было расстреляно 2.934 еврея из Берлина, Мюнхена и Франкфурта-на-Майне. 29 ноября — 2.000 евреев из Вены и Бреслау (Вроцлава) [218].

В IX форт в начале декабря 1941 года было доставлено около 5.000 евреев из Германии, Австрии и Чехословакии[219]. Всего же только в IX форте в течение декабря 1941 года было уничтожено 10.000 иностранных граждан, в основном евреев[220]. Позже, в 1942–1944 гг. в IX форте были расстреляны и похоронены несколько тысяч евреев из других европейских государств, в частности Франции, Бельгии и Нидерландов[221]. Последними жертвами IX форта стали около 1.000 человек из пересыльного лагеря Дранси (Франция), которые были привезены для уничтожения в Каунас летом 1944 года, незадолго до прихода Советской армии[222]. Узники Каунасского гетто окрестили IX форт «фортом смерти», а сами гестаповцы даже в документах без стыда называли его «Каунасской фабрикой уничтожения»[223].

К 1 декабря 1941 года согласно отчету командира эйнзатцкоманды «3» Карла Йегера к тому времени назначенного одновременно командиром полиции безопасности и СД в Литве, в Каунасском гетто оставалось в живых около 15.000 человек[224].

В последующее время численность узников гетто постоянно уменьшалась, даже несмотря на прибытие новых партий заключенных из других районов Литвы, а также из Германии, Австрии, Польши, Бельгии, Нидерландов и Франции. В отличие от Минска или Риги здесь иностранных евреев привозили не в гетто, где они имели хоть какой-то шанс выжить, а сразу к месту уничтожения[225].

После разгрома под Сталинградом в головах многих нацистских главарей зародились сомнения в победе над Советским Союзом. Некоторые стали задумываться о возможном поражении Третьего рейха, и вместе с этой мыслью неизбежно приходил вопрос: «А что будет со мной лично?»

Подобным же вопросом, видимо, еще с лета 1942 года задавался и рейхсфюрер СС Гиммлер. Его самого, как и его подручных, в этом случае действительно не ждало ничего хорошего. Видимо, находясь в таком душевном состоянии, Гиммлер и отдал приказ об уничтожении всех следов массовых казней, совершенных нацистами на оккупированных территориях, а заодно и об уничтожении еще оставшихся в живых свидетелей — узников гетто.

В июле 1942 года, через несколько дней после посещения концлагеря Освенцим, Гиммлер вызвал к себе штандартенфюрера СС Пауля Блобеля, работавшего в то время в подотделе гестапо «по делам евреев» под началом Эйхмана. Блобелю было поручено возглавить особый штаб «1005», который будет заниматься поиском и уничтожением мест массовых захоронений на территории Польши и республик Советского Союза. В то время Блобель как раз занимался экспериментами по уничтожению захоронений в концлагерях Кульмхоф (Хелмно) и Аушвиц (Освенцим), где по заданию Эйхмана испытывал печи и костомолки производства ганноверской фирмы «Шривер АГ»[226].

В ноябре 1943 года «стервятник» Блобель добрался до Литвы и приступил к уничтожению массовых захоронений в окрестностях Каунаса.

С первых дней ноября 1943 года над IX фортом почти ежедневно были видны пламя и клубы дыма. Там сжигали тела казненных в последние два года узников Каунасского гетто, и это уже не было ни для кого тайной[227]. Среди документов, переданных партизанам бежавшими узниками гетто, сохранилось следующее свидетельство:

«Акт. Ковно, 26 декабря 1943 г.

Мы, нижеподписавшиеся, узники 9-го форта Ковно, бежав из заключения ночью 26 декабря этого года, в том числе Весельницкий И. Л. (Василенко И. Л.), Дискант А. (Виленский), Файтельсон А., Гельбтрунк М., Пиловник А., Гемпель Б., Эйдельсон С., Манейский А., составили следующий акт:

1. В период с 1941 и 1942 гг. территория форта использовалась германским командованием для проведения массовых расстрелов.

2. Чтобы скрыть этот факт, германское командование в лице руководства ковенского гестапо организовало раскопки рвов, где были захоронены тела, и сожжение останков.