Прибавление семейства

Что же делать? Естественно, Аврора была не так глупа, чтобы рассылать рукопись по издательствам. Ответ редактора ей бы сообщили через сотрудников КГБ.

После серьезной внутренней борьбы Аврора решила довериться Марине Хмельницкой, с которой очень сблизилась в последнее время. Марина училась на филфаке, там, куда Аврора сама хотела бы поступить, если бы не боялась, что при проверке обнаружится ее тайна, поэтому ей было очень интересно, как там и что. Они с упоением обсуждали разные литературоведческие вопросы, Аврора брала у девушки почитать книги и конспекты лекций, немножко подкармливала, немножко одевала в дефицит, в общем, относилась к Марине как ко взрослой дочери.

Итак, один экземпляр она дала Марине, а второй – пожилой докторше с работы. Докторша была не просто пожилая, а прямо старая, она сама еще помнила, как было до революции, и за долгую жизнь хлебнула репрессий. Аврора сблизилась с ней на почве общей нелюбви к советской власти и благодаря пресловутой «старой школе», которой Аврора обладала, а ее более молодые коллеги – нет. Докторша, оперирующий ЛОР, требовала, чтобы ей подавала инструменты именно Аврора.

Дальнейшее можно трактовать по-разному. Просто как фатальное стечение обстоятельств или как наглядную иллюстрацию булгаковского лозунга «Рукописи не горят» и подтверждение того, что талантливый текст всегда найдет дорогу к людям.

Сначала подвела докторша. Она так впечатлилась романом, что дала его почитать внуку-диссиденту, который тоже пришел в восторг. К сожалению, он, увлеченный борьбой с режимом, подзабыл о простой человеческой порядочности, и ничтоже сумняшеся скинул текст романа на ротапринт, чтобы как можно больше людей под впечатлением от книги прониклись бесчеловечностью существующего строя и осознали необходимость его свержения. Хорошо еще, что Аврора взяла себе мужской псевдоним Михаил Заботин. Сделала она это не из соображений конспирации, а в память о том пожилом солдате, с которым переписывалась во время войны и благодаря которому познакомилась с мужем. Получилось, что через много лет после своей смерти он спас ей жизнь…

Марина тоже подвела ее, сама того не желая. Роман так понравился девушке, что она от руки переписала его в две толстые тетради по девяносто шесть листов. На всякий случай, понимая, что с четырьмя машинописными копиями все что угодно может произойти, а так небольшая гарантия, что роман не пропадет.

В это время она уже встречалась с французом, изучавшим русский язык и русскую культуру. Марина разрешала ему в образовательных целях просматривать свои лекции, среди которых юноша обнаружил тетрадки с романом. Увлекся. А когда спросил, кто автор, Марина сказала, что она. Не из тщеславия, а на всякий случай, для безопасности Авроры Витальевны.

Жених настолько впечатлился, что решил сделать своей невесте сюрприз. Пока длилась его стажировка в университете, он потихоньку перевел роман на родной язык, и, вернувшись домой, отнес в издательство, настроившись на долгое ожидание, но вскоре оттуда позвонили и предложили весьма выгодные условия. Если бы Марина и ее французский жених имели более гибкую совесть и не побрезговали плагиатом, на том бы все и кончилось. Текст Авроры вышел бы за авторством гражданина Франции, и КГБ ничего не смогла бы с ним сделать. Но, увы, тут простая человеческая порядочность оказалась во вред.

Марина пришла к Авроре и призналась, что в результате цепи не зависящих от ее воли обстоятельств переведенный на французский язык текст лежит во французском издательстве и только и ждет, чтобы его опубликовали. Аврора предложила считать автором жениха или саму Марину, но те на это не пошли. Что было делать? Возвращать роман обратно в стол? Но так хотелось, чтобы он обрел читателя… Все-таки Аврора хотела отказаться, но Илья неожиданно принял сторону Марины, рассудив, что раз роман интересный и искренний, то он заслуживает быть напечатанным, а что в родной стране он не проходит цензуру, то это проблема родной страны, а не автора.

В результате была разработана сложнейшая схема типа «утка в сундуке, сундук на дереве, а ключ в яйце». Книга выходила под абстрактным французским псевдонимом, договор подписывал жених Марины, а имя истинного автора хранилось у нотариуса.

Аврора решила, что так всевидящее око КГБ до нее не достанет.

Но, увы, верна поговорка, советующая нам бояться исполнения своих желаний. Роман имел такой бешеный успех, что было решено издать его в подлиннике, на русском языке, охватить аудиторию русских эмигрантов, которым тема произведения особенно близка.

Что и было сделано, к ужасу Авроры. В это время до нее как раз стали долетать слухи о невероятно интересном самиздатовском романе некоего Михаила Заботина.

В памяти еще был свеж дикий процесс над Даниэлем и Синявским, книги которых содержали в сто раз меньше антисоветчины, карательная психиатрия исправно работала, да и, в конце концов, если с родителями Авроры власть расправилась просто ни за что, то что она сделает с нею самой, совершившей настоящее преступление?