Прибежище

— Проклятье, — пробормотала я, двинувшись вглубь пустого коридора.

Теперь мне придётся ждать до завтра, чтобы поговорить с ним, а у меня было подозрение, что утром я уже не буду чувствовать себя такой же отважной.

— Сара?

Вздрогнув, я развернулась и натолкнулась на твёрдое тело. Николас протянул руки, чтобы придать мне равновесия, и я подняла взгляд на пытливые глаза Николаса.

Он выпустил меня и отступил.

— Что ты здесь делаешь? Искала меня?

Встреча с ним побудила во мне вихрь эмоций и заставила мою храбрость улететь через ближайшее окно.

— Н-нет.

Я переместилась, чтобы обойти его, но начала слишком быстро и качнулась в сторону. Он поймал меня и развернул, и я снова оказалась к нему лицом.

— Что с тобой не так? Ты пьяна?

— Нет, — резко возразила я, и не могла не вспомнить последний раз, когда он обвинил меня, что я была в нетрезвом состоянии.

На этот раз, вероятней всего, он был прав. И прямо как по команде, коридор начал кружиться, и я поняла, что мне надо выбраться отсюда до того, как сделаю нечто такое, что меня опозорит. Я выдернула руки из его хватки, но отрывистые движения стали перебором, и мой желудок начало скручивать. Я зажала рот рукой.

— О, мне не хорошо, — простонала я сквозь пальцы.

Я услышала, как он вздохнул, прежде чем одной рукой обнял меня за спину, а другой скользнул под мои колени, бережно подхватил меня и прижал к своей груди. Потрясение заструилось во мне, и я бы попыталась освободиться, если бы не боролась с тем, чтобы меня не стошнило на нас обоих. Он поспешил к последней двери и умудрился её открыть, не высвобождая меня. Я едва мельком увидела гостиную комнату, выполненную из тёмных пород дерева и в приглушённых зелёных и коричневых тонах перед тем, как мы вошли в большую ванную комнату. Он поставил меня на ноги на кафельный пол, и я бросилась к туалету, где меня начало безжалостно тошнить.

— О, Боже, я умираю, — прорыдала я между извержением текилы и пива.

Я едва ли проболела день в своей жизни, и несколько раз мне нездоровилось, что не шло ни в какое сравнение с тем, как гнусно я чувствовала себя сейчас.

Мне потребовалось несколько минут на осознание, что всё это время Николас был у меня за спиной и держал мои волосы подальше от лица. К моему бедственному положению прибавилось и унижение.

— Пожалуйста, уйди и дай мне умереть с миром, — прошептала я охрипшим голосом, прежде чем подступил очередной позыв к рвоте.

Он отпустил мои волосы, и я подумала, что он покинул ванную комнату. Но затем я услышала, как в раковине включилась вода, и он снова вернулся, поднял мои волосы и положил холодное влажное полотенце мне на шею. Ощущалось это настолько хорошо, что я никак не смогла заставить себя снова попросить его уйти. Я не знала, как долго я свешивалась над унитазом, страдая рвотой, но всё это время он оставался со мной, бесшумно прижимая влажное полотенце к моей шее. Когда мой желудок, наконец, покончил с изгнанием абсолютно всего мерзкого алкоголя, до единой капли, я смыла туалет и осела, прислонившись к блаженно холодной керамической ванне, почувствовав себя чересчур измождённой, чтобы двигаться. Я снова услышала, как потекла вода, прежде чем Николас поднял мой подбородок и вытер моё лицо полотенцем.

— Ещё тошнит?

Я слабо покачала головой, слишком уставшая и смущённая, чтобы посмотреть на него. Я притянула колени к груди и положила на них голову. Я не была уверена, где возьму сил, чтобы встать и вернуться в свою комнату, и единственное, чего я хотела, так это свернуться в клубок и уснуть прямо здесь, на полу его ванной комнаты.

— Вот, прими.

Я учуяла запах пасты-гунна ещё до того, как она коснулась моих губ, и я подняла руку, чтобы оттолкнуть её.

— Поверь мне, завтра ты будешь благодарна за это.

Потребовался всего лишь намёк на колоссальное похмелье, которое ждёт меня утром, чтобы заставить меня отрыть рот и принять противную пасту. Меня передёрнуло, когда я проглотила её. Мне показалось, что я услышала тихий смешок, но я была слишком поглощена своим мучением, чтобы волноваться на этот счёт.

— Ладно, давай уберём тебя с пола.

Раньше, чем я смогла что-либо сказать, он поднял меня, словно я ничего не весила, и отнёс в другую комнату, где посадил на мягкий кожаный диван. Я свернулась калачиком, положив голову на подлокотник, и почувствовала, как диван прогнулся, когда он сел на другом конце. В течение нескольких минут никто из нас не говорил, и я попыталась придумать что-нибудь, что ему сказать.

— Ты приходила увидеться со мной?

Я молча кивнула, не посмотрев на него.

— И сначала тебе потребовалось напиться?

Неужели в его тоне прозвучало веселье? Мне захотелось возразить, но я не смогла после того, каким образом он позаботился обо мне.

— У стажёров была вечеринка, — проскрипела я.

Моё горло было содрано из-за рвоты.

— Ты пришла пригласить меня?

На этот раз нельзя было не расслышать юмор в его голосе.

— Нет, я…

Теперь, когда я сидела напротив него, я и понятия не имела, как сказать ему то, что должно было быть сказано. Более того, я не хотела говорить это. Я не могла вынести мысли о том, что никогда снова не увижу его.