Прибрежье: глубина (СИ)

Дин видел, что Адаму действительно нравится здесь: он искренне восхищался природой, смеялся шуткам Бретта, и глаза его горели, как маленькие светлячки на празднике в далекой Ирландии. Да и Дин был рад вернуться в родной город: посидеть на кухне у мамы в ожидании свежеиспеченного кокосового печенья, вместе с отцом сходить в его новую студию, порисовать вдвоем. Друзья так тепло принимали его, а ветер – даже зимний – не заставлял глаза слезиться и не пробирал до костей. Все здесь шло хорошо и спокойно, теперь-то Дин понимал, что жизнь на островах киви действительно отличается в лучшую сторону. Только вот…

Дин все равно смотрел в море. Тропическое и яркое, совсем не похожее на серые просторы севера, другое по запаху и звуку волн – но Дин постоянно ловил себя на мысли, что ждет, будто вот-вот над белыми гребнями покажется конская голова. Сейчас он был бы рад даже Люку с его мрачными прогнозами, даже маленькой Саре.

Иногда Дин уходил на пляж и бродил там в одиночестве, бесконечно набирая номер телефона.

– Абонент недоступен, – безразлично отвечали в трубке.

– Привет, Эйдан, – говорил Дин, закрывая глаза. – У меня все хорошо. Ты знаешь, все даже отлично. Здесь здорово, и я надеюсь, что в следующий раз мы приедем сюда вместе. Нет, Адам не пытается, не беспокойся. Ему тоже нравится здесь, он говорит, что Новая Зеландия очень красивая, и напоминает ему Ирландию древности, какой она описана в сказках его деда. Передавай привет мистеру МакКою, кстати, и всем своим: деду, Люку, Крэйгу, Уилс и маленькой Саре. Скучаю по всем вам, очень. Что? О, да, конечно, Эйдан, этого я бы не забыл. Люблю тебя, очень сильно. Все еще люблю.

– Абонент недоступен или отключен от сети, – вежливо старался механический голос в трубке.

Дин сжимал телефон в руке и боролся с желанием запустить его в море.

В одну из таких прогулок он встретил на берегу Джареда.

– Ностальгируешь? – спросил тот. – Если надумаешь снова занять свою квартиру, предупреди: мы нынешним жильцам подыщем что-то другое, поможем.

– Спасибо, но не сейчас. Я должен вернуться в Ирландию, там остались незаконченные дела.

– Послушай, Дин. Это не мое дело, и я неловко себя чувствую, что сейчас лезу в это, но все заметили, как ты изменился. Вроде ходишь, улыбаешься как всегда – а на самом деле как через стекло. Будто тебя в воду опустили, а ты не можешь всплыть.

Дин невольно улыбнулся точности, с которой Джаред описал его состояние: именно так он себя и чувствовал.

– Спасибо тебе, друг. Думаю, я справлюсь, все снова будет хорошо. Мне просто нужно немного времени.

В глубине души Дин догадывался, что ничего уже не будет, как прежде: уход Эйдана оставил огромную пробоину в груди, и, хотя ее не было видно, она мешала ходить, спать и даже дышать. Эту рану можно было скрыть, заложить тяжелыми камнями забот или скрыть под цветами волшебных сказок, но от этого она не становилась ни меньше, ни спокойнее.

– Это из-за кого-то, кого ты встретил там, да? Поэтому ты приехал один, взяв соседа за компанию.

– Да. Но это ничего, Джаред. Сам знаешь, случаются неудачные отношения. Это просто нужно пережить.

– Знаю конечно. Просто… необычно видеть тебя таким. Я бы сказал, что все до сих пор очень серьезно.

– Ты прав, – вздохнул Дин. – Поэтому я и должен вернуться. Мне нужно закончить это каким-нибудь образом, иначе оно не даст мне спокойно жить.

– Ох… что ж… если вдруг тебе захочется насосаться пива до соплей, подраться, поговорить или даже посмотреть слезливых фильмов – я готов составить компанию. Ты же знаешь об этом, да?

– Спасибо. Уверен, на такие жертвы идти не придется. Разве что насчет пива, – улыбнулся Дин.

– Так чего же мы ждем? – подмигнул Джаред.

Он притащил из машины ящик баночного пива, и друзья уселись с ним на выпирающей из песка скале. Они смотрели на бесконечные волны, пили и говорили обо всем, что не успели обсудить за прошедший год. Как-то незаметно рядом нарисовались Бретт и Адам, а баночное пиво сменилось бутылочным. В начале сумерек невесть откуда взявшийся Эммет расставил вокруг факелы на длинных бамбуковых ногах, втыкая их прямо в песок, чтобы набегающие волны омывали подножия и уносили с собой в море отголоски искр. Бен пытался играть на тамтамах и уверял, что в самокрутке у него только чистейшие кактусы, никакой травы. В перерывах между музицированием он рассказывал, как отличать хорошее пиво от плохого по звуку пробки или ключа алюминиевой банки. Кто-то еще травил байки, кто-то учил Адама маорийскому пению, Джаред, обмотавшись пледом до самого носа, выкладывал из пустых бутылок и банок прямо на песке имя своей невесты. Дин полулежал на камне, кутаясь в клетчатое одеяло, и думал о том, что это самый странный мальчишник, на котором ему довелось побывать.