Прибрежье (СИ)

Дин прислонился виском к стеклу душевой кабинки и закрыл глаза. Сегодня он слышал, как натужно играет механическая музыка. Без труда можно было различить металлические щелчки пружинок и крючков, скрип тонких пластинок, удары о корпус. В глубине мелодии слышалась ему прекрасная песня, но приходилось напрягать слух изо всех сил, чтобы разобрать голос. Кажется, песня пыталась поведать о далеких холмах под звездным небом, о звонких голосах, звучащих до самого утра, о бесчисленных мирах в капельке росы; показать что-то очень красивое — как сердцевинка подснежника, как закат сквозь новорожденные листья папоротника, как превращение крохотного желудя в могучий дуб. Дин морщился, стараясь расслышать песню за лязгом музыкальной шкатулки, но вдруг все прекратилось. Раздался последний громкий щелчок, и стало тихо. Дин распахнул глаза и встревожено осмотрелся. В ванной больше никого не было, только он один. Шкатулка мирно лежала на полке, крышку ее пересекала по диагонали крупная трещина.

— Вот черт, — расстроился Дин вслух.

Он встал под воду, поскорее смывая с себя остатки мыла, торопливо ополоснул голову и собирался уже выключить воду, когда услышал что-то снова. Теперь ему показалось, что звук идет снизу, из сливного отверстия.

— Что за ерунда?

Дин встал на колени и медленно приблизился к стоку. Сомнений не было: отголоски песни доносились оттуда. Ласковые, обволакивающие звуки успокаивали и будили светлую печаль одновременно, мягко манили к себе… Дин выдохнул и потряс головой.

— Не может быть! Еще рано, до равноденствия почти неделя!

Что-то клацнуло под полом душевой, раздался короткий вскрик и стук, будто уронили сухую деревяшку, а потом все стихло. На Дина липкой волной навалился страх.

— Эйдан? — позвал он негромко.

Через пару секунд дверь ванной едва не снесло с петель.

— Что? Дин, что случилось? Ты такой бледный, будто призрака увидел!

Эйдан влетел к нему, сверкая черными глазами и хищно озираясь по сторонам.

— Не знаю… там пело, а потом щелкнуло, и кто-то кричал. И музыка пропала. А шкатулка… сломалась.

— Та-ак, — протянул Эйдан, хмурясь. — Где кричали?

— Там, — Дин указал вниз, и с удивлением понял, что его зубы стучат друг об друга.

Эйдан открыл дверцу в стенке поддона душевой кабинки и, пошарив немного, достал оттуда деревянного человечка. Зубастый рот фигурки — прежде открытый — был захлопнут и перепачкан чем-то светящимся, как перламутровое молоко.

— Кровь феи, — понюхав, сказал он. — Очень плохо, очень!

— Я думал, на равноденствие…

— Все думали. Но она не хочет получить тебя в услужение, Дин. Фея собирается взять тебя в мужья, — мрачно процедил Эйдан. — Иди сюда!

Он вытащил шокированного любовника из кабинки, наскоро обтер и доставил в спальню.

— Как это, Эйдан? У меня же есть ты… — выдавил Дин.

— Ну, ее это мало волнует. Похоже, я в любом случае не жилец, по ее мнению, так что меня можно сбросить со счетов. Полежи тихо, мне нужно позвонить ребятам…

Эйдан не договорил, его телефон зазвонил раньше. Он схватил трубку и сходу заговорил на своем языке, быстро и взволнованно. Судя по забористой ругани, слышимой из динамика, звонил Крэйг.

— Ну вот, они сами нас услышали, — пояснил Эйдан Дину, закончив пересказ и дав отбой. — Сейчас будут здесь.

— Слушай, ты думаешь, что это разумно — подставлять под удар всю семью сразу?

— Они все равно не станут стоять в сторонке, ты же знаешь.

— Не станут, — согласился Дин, с несчастным видом зарываясь в одеяло поглубже.

Шок отпускал, и он начал понимать, как близко был от того, чтобы сгинуть.

— Разреши мне открыть окно. Надо поговорить с нашими, а оставлять тебя одного я не хочу, — сказал Эйдан, спешно проверяющий всех оставшихся человечков.

— Я разрешаю тебе открыть окно, — привычно отозвался Дин, укрываясь до самого носа.

Эйдан высунулся наружу и стал о чем-то говорить с Люком, конскую морду которого Дин хорошо видел на тени в стекле.

В открытое окно врывался ветер с запахом моря, но в нем ощутимо различалось что-то еще, сладкое и нежное. От этого дивного запаха Дина мутило: он означал, что весенняя сестрица Летнего Короля никуда не ушла. Фея бродила неподалеку, вопрос был только в том, насколько близко.

Эйдан закрыл наконец окно и нырнул к Дину под одеяло.

— Ничего не бойся, мы будем тебя караулить так долго, как это будет нужно. Сейчас здесь остались Люк и Крэйг, днем их сменят девочки и дед. Он, кстати, страшно счастлив, что фигурка сработала. Это ему старик МакКой посоветовал, дед плавал за ними к какому-то мастеру в Гренландию.

— Ничего себе. Столько забот из-за одного меня! Эйдан, что, если кто-то пострадает? Не проще ли будет...

Дин не знал, как проще. Выйти к ней — и обречь Эйдана на скорую кошмарную смерть?

— Мы все придумаем, Дин. Не в первый раз у нас проблемы, решим как-нибудь.

— Хорошо бы.

— Спи. Давай, закрывай глазки, а то мне придется петь тебе колыбельную, а я пою просто ужасно!

Горячее плечо Эйдана лежало под головой Дина, его голос убаюкивал. Пережитый страх медленно отпускал, и вскоре на самом деле удалось задремать.