Прибрежье (СИ)

— Я надеюсь, мы еще увидимся.

У двери его встретило изваяние. То есть Дин сразу понял, что это Крэйг, но он стоял совершенно неподвижно в виде коня. Должно быть, сон застиг его во время шага; серебристая шкура гладко блестела в свете занимающегося утра. Грудь его ровно приподнималась от дыхания, из ноздрей вырывались облачка пара. Веки коня подрагивали — он видел беспокойный волшебный сон. Дин осторожно обошел келпи, стараясь не коснуться его. Почему-то он подумал, что теплое прикосновение разбудит Крэйга, тот полезет его спасать, и тогда фея прикажет своим слугам убить всех коней с маяка. Должно быть решение проще и действенней, просто не может быть, чтобы с ним случилось что-то настолько плохое! Молодая трава мягко пружинила, Дин не сразу понял, что забыл обуться. С моря приходил свет, туман прятался дальше в холмы, укрывался в ложбинках. Никого не было на берегу, и нигде не горел свет. Ни одна живая душа не знает, где сейчас Дин и что он делает. Ему отчаянно хотелось, чтобы пришел кто-то могущественный и одним словом прекратил все это, спас его и его друзей, прогнал страхи и волнения всей зимы. Дин понял, что ужасно устал от постоянной тревоги, от переживаний за себя и остальных, просто устал. Сейчас это должно прекратиться, и у него только один шанс. Ошибиться нельзя. «В крайнем случае, я хотя бы остальных уберегу. Но Эйдан… как получить жизнь для него? Как?» — лихорадочно думал Дин.

Море внизу шумело, как всегда чем-то недовольное. Ему не было дела до волнений людей, это понятно. А если пропадут его прекрасные кони? Кто станет пронзать воду широким килем, кто будет привозить на спине тучи из далеких краев и играть с волнами? Из-за горизонта приближалось солнце, небо расчистилось и окрасилось розовым. Дин почувствовал, что фея стоит позади него. Он не смотрел, но отчего-то знал, что она снова прекрасна в своей волшебной дымке. Жаль только, что это никак не могло его обмануть: Дину не нужно было смотреть теперь, чтобы видеть тощие после голодного зимнего сна руки, сухую кожу, похожую скорее на древесную кору или растрескавшуюся землю. Должно быть, он прочел где-то — иначе откуда бы ему знать, что феи тяжело переносят роды и почти не имеют детей. Для этого им нужны люди, а еще еда. Высшие феи не ведут никакого хозяйства, ничего не выращивают и не готовят, поэтому люди, живущие с ними, должны заботиться о них день и ночь. Ему было почти жаль эту фею, ведь она страстно желала зачать дитя и не могла уже долгие годы. Она пришла сюда одна, чтобы никто не мешал ей и не видел, на что она способна ради воплощения мечты. Дин улыбнулся собственным мыслям и пошевелил пальцами ног в ледяной траве. Сколько поколений О’Горманов стояли на этой земле и смотрели вдаль? Сколькие из них оказывались перед похожим выбором — и выбирали любовь фей? Если бы Дину раньше рассказали об обязанностях Надзорного, он не понял бы. Не почувствовал. Надо было вот так, самому…

— Слушай, так не пойдет, — обернулся он и сходу заговорил.

Синие глаза феи сверкнули мягко, она чуть приподняла брови и ласково улыбнулась.

— О чем ты?

— Обо всем. Нельзя просто так выбрать любого человека и увести с собой! Да еще и с угрозами! У меня вот семья, и обязанности есть, например.

— Но ведь я не только беру, я предлагаю тебе взамен очень многое. Счастливая, бесконечно долгая жизнь в любви, в красивом мире без войн и болезней! Старость и горе никогда не коснутся тебя, — голос феи звучал заманчиво и певуче, Дин невольно наслаждался его звуком.

— Я не смогу быть счастлив, зная, что без меня погиб от тоски мой любимый Эйдан. Что мои родные оплакивают меня, продолжая искать…

— Ты обо всем забудешь. Начнешь жизнь с чистого листа, как новорожденный, без воспоминаний, — она протянула руки, словно хотела заключить его в объятия.

— Это нарушение закона о границах, вот что я думаю. На моей земле ты не имеешь права использовать свои силы, чтобы ворожить и очаровывать, особенно меня самого!

Дин сражался со сладким дурманом из последних сил. Он постоянно думал об Эйдане, хотя лицо его норовило расплыться перед мысленным взглядом, вспоминал незнакомого Дэвида, который долго и больно умирал на берегу. Отчаяние захлестывало его вместе с безумной надеждой на чудесное спасение. Как угодно, пожалуйста!

— Ты так устал, Дин. Прошу тебя, решись. Перестань бояться и думать о других. Ты приехал сюда по необходимости, сделал удобно всем. Теперь снова пытаешься спасти окружающих, хотя в этом нет никакой нужды. Просто прими решение для себя, Дин. Сделай хоть раз то, что хочешь ты сам.

Ладонь феи легла ему на грудь, а лицо приблизилось на расстояние нескольких дюймов. Дин сглотнул и кивнул. Именно так — надо думать о том, что он хочет. Что он хочет на самом деле.

— Сними чары. Я хочу увидеть тебя настоящую.

— Это твое желание? — оскалилась фея, показывая частокол зубов.

— Да. Сперва это. Если ты хочешь, чтобы тебе подарили всю жизнь, нужно быть готовой говорить правду о себе.