Причина причин (СИ)

При словах отца о том, что давно никто не бывал в прежних пределах, Леголас нахмурился: отец утаил от волшебника свои поездки к прежнему дворцу, оттуда до холма недалеко.

— Но тень исходит именно от замка? — продолжал старец.

— Да, — подтвердил король.

— Как полагаешь, Трандуил, кто обитает в тёмном замке? — Митрандир, прищурив глаза, смотрел на эльфа.

— Есть подозрение, что это назгул. Но проверять я не намерен, — холодно сказал владыка.

— Хм… хм… Назгул… Что ж… Я проверю…

— Разыскиваешь назгулов, Митрандир? Ты без труда найдешь их, если отправишься в Минас Итиль.

Леголас недоумённо смотрел на отца: он что, дразнит волшебника? Или насмехается?

Митрандир, казалось, не заметил выпада короля, и невозмутимо ответил:

— Я опасаюсь Саурона. Рыжеволосый демон хитёр и осторожен.

— Но Саурон повержен при Дагорладе, Митрандир! Я видел, как он пал! И Мораннон, и Барад-Дур разрушены до основания! — Трандуил слегка повысил голос и подался вперёд, пронзая взглядом собеседника.

Старец молчал, спокойно глядя на короля. Наконец, он заговорил:

— Владыка Трандуил, я знаю Саурона, как никто другой. Я знал его до сотворения мира. О! Он — кудесник во всём, за что бы он ни взялся: хоть обольстить, хоть спрятаться, хоть биться. Меня тревожит нападение на Минас Итиль. С чего бы назгулам атаковать твердыню Гондора? Зачем?

— Ты задаешь вопрос о назгулах мне? С чего мне знать их мысли, Митрандир? — голос владыки был по-зимнему холоден.

— Я чую руку Саурона, — тихо проговорил старик, обращаясь больше к самому себе, чем к кому-либо.

Волшебнику оказали гостеприимство, и он остался на ночлег. Леголаса снедало любопытство, и он ждал подходящего момента для беседы с Митрандиром.

Догнав волшебника в одной из галерей, принц задал свой вопрос:

— Скажи мне, Митрандир, почему назвал ты Саурона рыжеволосым демоном? Разве он имел обличье? Разве он — не ужас во плоти? Не поддающийся описанию ужас…

Волшебник остановился и, удивлённо уставившись на эльфа, рассмеялся:

— Ужас? По сути, да. Имел ли он обличье? Мой юный принц! Ты слишком молод, и до тебя легенды не дошли…

— Легенды? — любопытство Леголаса разгорелось ещё сильнее.

Митрандир вздохнул и заговорил:

— Ты слышал о красоте Валар? Да, вижу — слышал. Прекраснее Валар нет никого. И Саурон прекрасен был не менее, но более искусен в обольщении.

— Так Саурон… красив? — Леголас был несказанно удивлён.

— Прекрасен, — уточнил волшебник. — Был.

— А как он выглядел?

— Высокий, статный, изумительной красы, — старик иронично улыбался.

— Рыжеволосый, ты сказал…

— Да, кудри были знатные: сверкающая медь, густые, словно гривы меарас*. Стан стройный, гибкий. Губы — что розы алой лепестки. Глаза, мерцающие золотыми искрами, и голос, чарующий своим звучаньем…

— Так воспевают красоту эльфийских дев, — рассмеялся Леголас.

Митрандир остался равнодушным к веселью принца. Его взгляд словно придавил Леголаса, а голос веско произнёс:

— Ты сам спросил. Да, он красив поболе всякой девы. И воин знатный. Искусный. Бесстрашный. Опасный, — последнее слово прозвучало почти шёпотом и эхом зашикало под сводами галереи.

Митрандир сделал несколько шагов, прежде чем принц вновь остановил его вопросом:

— А кто встречал его?

Старик, вздохнув, ответил:

— Среди людей и гномов… все сгинули давно. Но эльфы помнят. Кто постарше. Немногие, но всё же…

— А мой отец его мог видеть?

— Так у него спроси. Его не удивили, как тебя, слова «рыжеволосый демон». Возможно, видел…

***

Лишь выждав время после ухода Митрандира Трандуил смог обратиться к камню. Он тосковал!

Майрон был великолепен: на нём был тот самый изумрудный бархат, некогда так впечатливший короля. Он улыбался и всматривался в камень так жадно, словно ощупывая взглядом любимое лицо.

— Мой драгоценный… так навестил тебя настырный Олорин? — звучащий в мыслях эльфа голос был мягким и волнующим.

— Навестил. Подозревает твоё присутствие, — ответил взгляд эльфа.

 — Знаю. Я это ожидал. Всё бродит по окрестностям холма. Вынюхивает, — голос Майрона вдруг стал печальным. — Придётся ждать, хоть это тяжело.

Ему и в самом деле стоило больших усилий держаться вдалеке от Дол Гулдура.

— Где ты сейчас? Насколько далеко? — мысленно вопрошал король.

Майрон отошёл от камня, открывая обзор: огромный светлый зал, искусная резьба по камню, внушительные изваяния вдоль стен. Майрон отошёл ещё подальше, и развёл руки в стороны, словно приглашая эльфа полюбоваться. В величественном зале вдали виднелся… трон. Майрон усмехнулся и направился к нему. Медленно и важно взошёл он по ступеням, скользя по ним переливающимся бархатом одежд, и вальяжно устроился в просторном кресле на возвышении, устремив свой взгляд на короля.

— Какая ирония, не правда ли? — вновь зазвучал любимый голос в мыслях. — Исильдур поверг меня при Дагорладе, сам сгинул. И вот, спустя века, я восседаю на его троне.