Причина причин (СИ)

Предчувствие кричало принцу, что не обрадует его грядущее открытие, но неизвестность мучила сильнее. Пройдя по галереям и залам, не встретив никого, он вышел к коридору. Принц помнил этот коридор, ведущий в светлый зал и дальше — в отцовскую опочивальню. Прислушавшись к молчанию за дверью, покрытой искусной резьбой, Леголас, наконец, отважился войти. Здесь ощущалась магия эльфийского владыки. «Отец оставил здесь свою печать, чтоб берегла покой от чьих-то посягательств», — мелькнула мысль. Чуткий слух Леголаса уловил какой-то звук. Он исходил из двери, что чуть виднелась вдалеке и вела в опочивальню. Бесшумно принц приблизился и замер. Здесь магия была сильнее, и дверь не отворилась бы так просто, да он и не пытался бы — за дверью слышалась какая-то возня и шумное дыхание.

Сначала принцу показалось, что это шум борьбы, но вдруг раздались стоны… не боли… не тоски…

Леголас давно не был ребенком, не понимающим значения тех звуков, что доносились из-за двери. То были звуки тел, сплетающихся в танце страсти, то были стоны наслаждения, и шумное дыхание не борющихся противников, а любовников, дарящих удовольствие друг другу.

Принц мелко задрожал. От возмущения? От страха? От стыда? Он был не в силах шевельнуться, стоял, застыв, подобно изваянию, и сквозь оглушительный стук собственного сердца слушал. Стонал его отец, стонал так сладко, что кончики ушей у принца запылали от нарисованной воображением картины. Второй голос шептал нежности и бесстыдные признания, чей смысл Леголас не сразу понял: «Мой несравненный… сладкий мой… единственный… какой ты жаркий… тесный… Моя любовь… Мой драгоценный…»

Принц задыхался, лицо его пылало, а сердце разрывало грудь. Из-за двери донёсся крик, потом — ещё. Сквозь звуки поцелуев принц услыхал отца: «Люблю тебя». У Леголаса замерло дыхание, когда незнакомый голос произнес: «Мой драгоценный… жизнь моя». Чарующий, волшебный голос принадлежал… мужчине. Отец стонал в объятиях… мужчины! Все поплыло перед глазами принца. Он долго пребывал в оцепенении. Звуки за дверью красноречиво давали знать о том, что там происходило. Теперь стонал волшебный голос, а полные бесстыдства признания слетали с уст отца. Леголас зажал руками уши и выбежал из зала.

Принц, раздираемый противоречиями, пустил коня галопом, спеша убраться прочь. Сейчас он был бы счастлив встрече хоть с пауком, хоть с назгулом. С рассветом возвратясь в чертоги, он сразу же ушёл в дозор с отрядом. Единственным его желанием было не видеть короля как можно дольше.

Глаза Майрона блестели сквозь локоны, упавшие на лоб. Взглядом он ласкал эльфа, чьи стройные ноги были закинуты ему на плечи. Он удерживал руками бедра возлюбленного, в каждом сближении неистово прижимая его к себе. Пальцы Трандуила сжимали простыню, длинные волосы рассыпались на подушках, а голова металась, будто протестуя то ли в желании прекратить сладкую пытку, то ли в мольбе не прекращать её. Лицо было искажено страстью, а веки были стиснуты, словно пытались удержать нечто очень ценное, пойманное взглядом. Тело короля изгибалось от яростных толчков, срывающих громкие стоны с его приоткрытых уст. Эльф вскрикнул и рванулся навстречу любимому, и тут же обессиленно откинулся на подушки. Майрон победно улыбнулся под завесой растрепавшихся кудрей и, заставив эльфа еще раз изогнуться от восторга, сам забился в сладком спазме, не сдерживая крик. Он опустился на постель рядом с возлюбленным и крепко прижал его к себе. «Мой первый и единственный… навеки… навсегда…» — шептал над ухом Трандуила сладкий голос.

Всю ночь они дарили друг другу ласки, соскучившись в разлуке. Они были так поглощены друг другом, что не заметили присутствия стоящего за дверью Леголаса.

С рассветом они простились до новой встречи.

Король был счастлив: похоже, Майрон уступил в своём стремлении к завоеваниям. И эта ночь была… волшебной. Сердце Трандуила переполняла нежность, стоило лишь вспомнить растрёпанные кудри и жаркий взгляд, ласкающий его. А этот мелодичный голос, что в наслаждении стонал: «Любимый!» А эти руки! Руки, что возносили его к вершинам блаженства!

В лиловых сумерках король вернулся в свои чертоги. Последующие дни прошли спокойно, и Трандуил не сразу обратил внимание, что в эти дни не видел сына. Тот будто избегал его. Решив развеять сомнения, король велел послать за Леголасом и долго ждал, пока тот явится.

Принцу пришлось собрать в кулак всю волю, чтоб вытеснить из памяти воображаемые картины любви отца с неведомым мужчиной.

Идя к отцу, он думал лишь о схватке с пауками, что приключилась накануне. Он был уверен в том, что будет в силах смело смотреть в лазурные глаза отца, докладывая о дозоре. Король стоял спиной к двери и пересматривал какие-то бумаги.

Леголас почтительно склонил голову, произнеся: «Владыка?»

Трандуил неторопливо повернулся и обратил свой взгляд на сына.

— Ты долго был в дозоре, Леголас. Какие вести? Я слышал, возникла стычка с пауками, — раздался голос короля.

Принц, мысленно благодаря отца за то, что тот спросил о пауках, с готовностью ответил: