Причина причин (СИ)

Принц объезжал колонны эльфов, распоряжаясь о ночлеге и еде, невольно останавливая взгляд на каждом рыжеволосом. Леголасу не давал покоя медный волос, что застрял занозой в его мыслях. И, хоть поездки короля и прекратились с той самой ночи, все эти годы принцу было важно получить ответ на мучивший вопрос: кто был неведомый любовник и чем так огорчил отца.

Объехав город, Леголас нашёл немало рыжеволосых, но чувствовал, что не нашёл Его.

В шатре отца принц встретил Барда и Митрандира. Обмен приветствиями прервал их разговор, как показалось принцу, напряжённый. Приняв бокал с вином из рук отца, он сел в одно из кресел рядом с Бардом и стал слушать. Владыка Дейла был приятным с виду, держался просто и достойно, и, видимо, был симпатичен Трандуилу. Король сидел с невозмутимым видом в походном кресле, напротив — Бард и Леголас, а Митрандир ходил кругами. Он явно нервничал.

Волшебник проворчал:

— Не стоит трогать гномов, Трандуил! Сейчас не время для мелких распрей! Я говорю тебе о том, что есть опасность пострашнее. Сейчас не золото делить необходимо, а гору защищать от орков, что на подходе. А Торин объединит всех гномов снова. Оставь его пока! Не тронь!

Трандуил ответил:

— Не мне тебе рассказывать, что чем дольше гном сидит в горе, где спал дракон, тем больше он теряет разум. Хорош король! Похлеще Трора! Ты называешь мелкой распрей гнев на подлость гнома? Люди голодают, они без крова, зима не ждёт. А Торин нуждается в уроке, что будет весьма полезен для будущего короля, чтоб не разбрасывался словом. Раз обещал, пусть слово сдержит! И эти орки, о которых ты толкуешь, откуда им здесь взяться? С чего им лезть сюда?

Леголасу показалось, что отец последние слова произнёс с насмешкой, будто был уверен в том, что волшебник заблуждается. Бард, молча слушавший, заговорил:

— Откуда эти орки?

— Из Дол Гулдура и Гундабада, нас окружат, и очень скоро, — мрачно проговорил волшебник.

Трандуил усмехнулся, он был уверен в том, что это — сказки, ведь Майрон не станет сражаться с ним. Митрандир заметил усмешку и возмутился:

— Трандуил, напрасно ты смеешься!

Король заметил:

— Давно я тебя знаю, Митрандир. И ты всегда обеспокоен чем-то. Везде тебе мерещатся угрозы.

Волшебник исподлобья смотрел на короля. Он произнёс спокойно и зловеще:

— Хоть раз я ошибался? Ведь я тебе поведал больше, чем кому-либо. Хозяин орков набирает силу. Ему нужна гора! И скоро он ударит. Вот увидишь!

Нет, Трандуил не сомневался в словах волшебника. Майрон ударит, несомненно, но не сейчас, не здесь и не его.

Король ошибся. Он не поверил собственным глазам, когда увидел то, о чем предупреждал волшебник — армию орков. Король был потрясён, и в голове звенела мысль: «Майрон! Не ты ли умолял меня беречься?! И вот теперь ты отправляешь против эльфов армию. Рассчитываешь, что я подожду в сторонке? Иль твои чувства изменились, и ты узрел во мне врага?! Что ж, ладно! Рано или поздно это случилось бы. Так почему бы не сейчас?»

В то время, как пустошь у Эребора обагрялась кровью, хозяин Дол Гулдура сходил с ума.

Майрон спешил: гибель дракона смешала его планы. Прежде чем гномы вновь объединятся, необходимо было завладеть горой. Иначе рухнет план по окружению Трандуила. Войска выдвинулись быстро и в считанные дни достигли пустоши. Майрон следил за Эребором в палантире, но он не догадался взглянуть на разорённый Дейл! На утро тёмный властелин, предвидя свой триумф, воззрился в палантир и обомлел: пустошь у Эребора сияла солнцем, отражённым в эльфийских латах, а с холмов навстречу эльфам тёмными тягучими потоками спускалась орочья орда.

Замок на холме огласился протяжным воем. Полными ужаса глазами на побелевшем, словно полотно, лице Майрон всматривался в камень, едва дыша, ища на поле Трандуила. Вот он, прекрасный эльф, верхом на боевом олене, каким его запомнил тёмный властелин. «Я так мечтал тебя увидеть, мой драгоценный! Но не так!!! Как ты там оказался?! И зачем?!» — простонал Майрон. Мысли метались в поисках решения. Орду уже не развернуть обратно, приказ ей отдан, бой уже идёт. «Отправить весть! Немедленно! Всем отступить! Сейчас же!» Нетопыри спешили с вестью, а Майрон, что есть сил, внушал: «Не трогать короля! И принца — тоже!» Гибель жены король ему с трудом простил, но гибель сына он простить не сможет — это Майрон знал. Гонцы спешили, но пройдут часы, пока приказ достигнет Эребора. Часы мучений для владыки Дол Гулдура.

На исходе дня Майрон впервые в жизни был счастлив тем, что битву проиграл. Он, наконец, вздохнул свободно, по щекам струились слёзы счастья, искусанные губы улыбались: его король не пострадал, и принц жив тоже. «Мой воин! Как счастлив я, что ты такой! Я счастлив, что убить тебя непросто», — шептал Майрон, глядя в направлении Одинокой Горы с вершины башни. Владыке Дол Гулдура было всё равно, что он понёс потери, что Эребор у гномов отобрать не удалось. Единственное, что волновало Майрона — король, он должен с ним увидеться, проститься прежде, чем двинется на юг, в свою обитель.