Причина причин (СИ)

Откинувшись на подушки, Трандуил улыбнулся, призывно глядя в потемневшие от желания золотистые глаза возлюбленного. Тот любовался королём, его точёным гладким телом на тёмном покрывале, тонким рисунком мышц и жилок под белоснежной кожей, рассыпавшимся золотом волос, сверкающими, словно самоцветы, светлыми глазами. Так он стоял у ложа, молча восхищаясь. То же делал и Трандуил. Король прекрасно знал, что о его внешности слагают песни (их, правда, он предпочитал не слышать), но самолюбованием не отличался.

Вот Майрон… да… на него король мог бы смотреть часами, днями, вечность. В нём было что-то большее, чем просто красота. Какое-то сияние в глазах и волосах, как светлый ореол. Что за нелепость — тёмный властелин! А кожа… бархатистая на ощупь, белоснежная, но… чуть иначе, чем кожа Трандуила — как снег, искрящийся на солнце. А его тело! Гибкое, изящное, красивое до каждой его части… до каждой — взгляд короля скользнул к восставшей плоти. Король сглотнул и вновь взглянул в глаза — в них появился первобытный голод.

Майрон прилёг рядом с Трандуилом и начал гладить его тело, едва касаясь кончиками пальцев, дразня и возбуждая. Король постанывал тихонько и выгибался навстречу ласковым рукам и поцелуям. Он с силой притянул к себе любимого и, тесно с ним обнявшись, перевернулся, оказавшись сверху. Майрон засмеялся, а Трандуил, игриво улыбаясь, заскользил по его телу вниз, лаская кожу влажным языком. Майрон застонал, почувствовав, как жаркие губы эльфа обняли его плоть, изнемогающую от желания. Король упивался своей властью над любимым. Он медленно и плавно двигал головой, скользя губами по нежнейшей коже, следя за тем, как руки Майрона сминают простыню, как трепетно подрагивают его бёдра, и вслушиваясь в его стоны и жаркий шёпот.

Насколько было хорошо влюблённым, настолько было принцу не по себе. Он уже жалел о принятом решении не пропускать ни слова и ни звука за этой дверью. До слуха принца долетали стоны и шёпот любовника отца. То, что он шептал, вгоняло в краску и горячило кровь. В холодном зале Леголасу стало жарко. Он тяжело дышал, но с места не сходил.

Трандуил прекратил сладкую пытку губами. Он оседлал бёдра Майрона и, не сводя с него глаз, стал медленно опускаться, соединяясь с телом любимого. Тот подался навстречу и сел, крепко сжав в объятиях слитого с ним воедино эльфа. Они стали плавно раскачиваться, целуя друг друга и лаская взглядом.

Ноги Леголаса подгибались. Соскользнув вдоль стены, он сел на пол, и, поплотнее укутавшись в тёплый плащ, уткнулся лбом в колени. Ему было бесконечно стыдно за то, что он слышал то, что слышал. Он не мог ответить, что именно он ожидал услышать. Услышать, увидеть… Да что угодно, лишь бы исчезла неизвестность. Так он сидел, не шевелясь, изредка вздрагивая от вскриков или громких стонов, доносящихся из-за двери. Что только не шептал король в порыве страсти! Принц даже ощутил в какой-то мере ревность.

Любовники затихли — скорее всего, уснули. И Леголасу стало легче. Он прислонился головой к стене и тоже задремал. Сквозь чуткий сон до принца донеслись звуки голосов. Он мгновенно встрепенулся и прислушался: за дверью слышалось движение. Тучи рассеялись, и зал был залит лунным светом. До рассвета оставалось несколько часов.

Леголас прислушался и понял — напрасно он проснулся. Лучше бы он спал — влюблённые стонали от наслаждения, и молодому эльфу было опять не по себе.

Майрон навис над Трандуилом. Он плавно двигался меж разведённых ног любовника, а тот стонал в его руках. Руки эльфа ласкали волосы и спину любимого, оглаживали напрягшиеся мышцы сильных рук. Не прекращая двигаться, Майрон прижался к королю всем телом, а эльф обвил его ногами, сближаясь еще больше. Сквозь собственное громкое дыхание эльф слышал нежный шёпот, что ласкал его нескромными словами, срываясь в стоны. Блаженство захлестнуло Трандуила, он изогнулся и громко вскрикнул «Майрон!»

Леголас оцепенел, услышав это имя. Где-то на задворках мыслей в агонии продолжала биться робкая надежда, что он ослышался. Принц едва дышал от потрясения, и даже не заметил, как за дверью вновь стало тихо. Ненадолго.

Майрон лежал, уткнувшись носом в подушку, а за его спиной, прижавшись жарким телом, лежал король, играя с медными кудрями, лаская спину любимого. Эльф ласково шептал на ушко нежности, а Майрон слушал, счастливо улыбаясь. Улыбка стала шире, когда в бедро упёрлось красноречивое свидетельство того, что Трандуил желает новой близости. Майрон призывно повёл бедром и лёг удобнее, раздвинув ноги, с восторгом принимая тяжесть тела Трандуила и впуская его в себя.

Теперь они сливались, как в первый раз в далёком прошлом. Тогда король был груб, бесцеремонен и вызвал слёзы боли. Сверкающие капли вновь оросили пушистые ресницы, но это были слёзы наслаждения. И Майрон стонал от удовольствия, подрагивая в такт движениям эльфа.

Перед рассветом влюблённые лежали, обнявшись. И Майрон, наконец, заговорил:

— Мой Трандуил… у Эребора… Ты появился так внезапно… Я чуть рассудка не лишился от тревоги… Ты не входил в мой план…