Причина

Шоу не было даже близко к нормальному. Теплая поддержка и доброта чувствовались на сцене. Особое ощущение витало среди нас, так как это было первое шоу после смерти Рича. Мой голос работал, а потом переставал. Моя память работала, а потом переставала. Моё сердце разрывалось снова и снова, пока мы не сыграли последнюю ноту, и я, наконец, выдохнула.

Это было самое тяжелое шоу. Я знала, что это самая красивая и печальная часть зимы. Сезон заканчивался. Flyleaf никогда не будет прежним.

Я знала, что моё время в Flyleaf подошло к концу. Я скорбела о многих вещах в тот вечер.

Я завидовала Ричу, ведь он попал на небо раньше меня. Я знала, он дразнил бы меня, разговаривай мы с ним.

«Ха-ха, я знаю больше об этом месте, чем ты», сказал бы он.

И не смотря на то, я не могу желать, чтобы Рич показал мне всё, придётся подождать, ведь я всё ещё дышу. Я должна понять из жизни Рича, каково это прожить жизнь полностью, с верой и риском.

Я должна всегда помнить, что умру, но я не должна забывать жить. Небо — это новый горизонт для Рича, и пока мы не попали туда, у нас у всех есть свой новый горизонт здесь на земле.

Memento mori.

Memento vivere.

18 причина, по которой бог всегда нас любит

Я называю своего сына Храбрый Джек, я уверенна, в нем есть дух храбрости, несмотря на то, что создается ощущение, будто этот маленький мальчик боится всего на свете с самого рождения. Чем больше я говорю ему, что он Храбрый, тем храбрее он становится. Он скажет: "Я боюсь, Мама", когда мы будем проходить мимо странно-выглядящего манекена в магазине. Я отвечу: "Нет, Джек не боится, он храбрый".Он выглянет из-за моих ног, где он пытался спрятаться и скажет: "Я хлаблый."

Затем он станет спокойно смотреть на этот манекен, даже если внутри всё ещё будет переживать. В такие моменты я очень хочу его подбодрить. Он всегда на меня смотрит, чтобы убедиться в том, что моё лицо говорит ему «Все в порядке». Ему придаёт уверенности в себе тот факт, что я не боюсь странного, застывшего пластикового человека.

Иногда у Храброго Джека бывают плохие дни. После неудач и провалов он будет пинать и швырять вещи, пытаясь разнести всё от своего разочарования. Он будет кричать и плакать, плакать, плакать. Наилучший выход для меня — это постараться сделать его счастливым, неважно, каким способом, лишь бы он перестал плакать, бегать, кидаться вещами. Проще всего было бы ходить вокруг него на цыпочках, стараться его успокоить и избежать разрушений. Проще всего было бы закрыть его в комнате, чтобы он порушил там всё и угомонился. Проще было бы отвлечь его, сменить тему, игнорируя его истерику, и ни он, ни я больше бы не возвращались к его «проблемам».

Но всё это, как мне кажется, не является проявлениями любви.

Послушайте, я не пытаюсь давать советы родителям. Я сама являюсь мамой всего лишь 2,5 года. Я не ходила на курсы и очень мало об этом читала. Просто мне хочется поделиться с вами и рассказать о том, что происходит в моём сердце, когда я пытаюсь любить своего сына. Я забочусь о сердце Храброго Джека. Я хочу научить его доброте, любви, великодушию, самоконтролю, терпению, надежде, и наполнить его верой. Понимаю, что для этого я тоже должна быть именно такой. Если я покажу ему свою истерику во взрослом варианте, то не стоит удивляться его маленьким истерикам. Если я вечно жалуюсь — неудивительно, что и он тоже. Поэтому, когда я молюсь, чтобы Джек успокоился и начал учиться хорошему, я молюсь за себя и тоже обучаю своё сердце.

Но обучение волевого двухлетнего мальчика, который такой же темпераментный, как и я — это сложно. Иногда он поглощает всё моё внимание целый день. Временами кажется, что мы учимся весь день. Целыми днями я ищу способы поощрить Джека за малейшие вещи, достойные похвалы. Я говорю ему: «Если будешь слушать мамочку и делать, что тебе говорят, если ты перестанешь жаловаться и капризничать, тогда у нас будет очень хороший день». Я ищу хорошие минуты в каждом дне и показываю их сыну.

Но иногда ему очень тяжело это увидеть. Иногда он засыпает на моих руках и плачет, говоря «О, мама, пвости меня. Пвости, мама».

«Прощаю, Джек», — говорю я- «Я люблю тебя. Мама всегда тебя любит, Джек. Я так тобой горжусь. Ты такой храбрый. Ты хороший мальчик»

Наконец, он расслабляется в моих руках, дыхание становиться медленным и тяжелым, и я кладу его в кроватку. Когда я смотрю на его спящее личико, любовь переполняет меня. Это мой сын. Даже если у него плохой день, он обладает моим сердцем — я люблю его глубокой и безумной любовью. Я благодарю Бога за то, что наш плохой день не подразумевает приступов астмы, как было, когда Джек был младенцем. То были плохие дни совершенно иного рода: поездки в больницу за дыхательными процедурами, капельницами из-за пневмонии снова и снова. Я благодарю за Джека, независимо от того, какой у нас был день: плохой день в больнице, плохой день дома, или один из множества прекрасных дней. Я очень люблю его.

Ты и есть причина.