Я люблю фотографировать рассветы. Я не знаю, зачем я это делаю. Но каждое утро, опережая будильник, я вдруг открываю глаза и смотрю на небо. Началось? Эти снимки никуда не пойдут, разве только в фотоальбом, который уже давно распух от изобилия моментов «светопредставления»: гигантские синие лотосы из перьевых облаков в голубой глади кристально чистого воздуха, сизая проседь тумана на мокрых ветвях, китчевые потолки черных туч, пробитые огненными стрелами пробуждающегося солнца… Иногда я не успеваю обуться и вылетаю на балкон босиком, завернутая в простыню, чтобы успеть запечатлеть момент…
Меня не возьмут ни на одну работу, если я расскажу об этом на собеседовании. Я не достану это из холодильника и не поставлю на стол. Но нельзя сказать, что процесс наслаждения обыкновенными чудесами не приводит ни к какому результату. И я сейчас говорю не о друзьях, которым нравятся мои рассветы.
Частичка утреннего солнца остается в моем взгляде, и никакие сверкающие тени для век не сделают его таким светящимся изнутри, как процесс созерцания нерукотворной красоты.
Я в большей степени «процессник» (иррационал), чем «результатник» (рационал). «Результатники» практически всегда достигают намеченного. Но никогда – сверх того. «Процессники» зачастую получают гораздо больше, чем могли себе представить. В народе это называют везучестью. А могут вообще ничего не достичь, потому что встанут в 4 утра и уедут на рыбалку.
В идеале тот и другой должны присутствовать в твоей голове. Как «Инь» и «Ян» – половинки целого. Если кто-то из них в тебе доминирует, вероятно, второй, будучи вытесненным из твоего «Я», в целях равновесия появится рядом с тобой
В любом случае, хорошему иррационалу жизненно необходим «результатник», который время от времени будет хватать за ноги улетающего в небо на воздушном шарике очарованного «процессника»… и выдергивать его за воротник пижамы из теплой постели, нагретой полуденным солнцем.
Главное, чтобы тебе было хорошо
Об иллюзиях добра и зла, а также внутренней радости как навигаторе
Я не даю тебе антибиотики. Мне мама тоже никогда не давала антибиотиков. Мы ходили к врачу за больничным, потом возвращались домой, и начинался дым коромыслом: чаи, мед, укутывания, витамины, растирки и примочки. Я редко болела: педиатр никак не могла меня запомнить. Поэтому я не знаю, плохо это или хорошо – не давать тебе антибиотиков. Я ходила к Эльвире (нашему врачу) в гости, просила открыть мне врачебную тайну. Она сказала: «Переведи слово „антибиотик“ – „против жизни“. С одной стороны, что хорошего? Чистое убийство, причем как врагов, так и наших. С другой стороны, если бы не антибиотики, во Второй мировой выжило бы людей гораздо меньше. И сейчас во многих случаях эта бомба – единственное спасение. Но старайся делать все возможное, чтобы иммунитет сам контролировал размножение бактерий. Это ему под силу, если его уважать и поддерживать. Не принимай антибиотики всуе». Мы приходим с тобой на прием к педиатру: он слушает твои легкие, проверяет горло, спрашивает между делом: «Антибиотики принимали?». «Нет» – отвечаю. И врач облегченно вздыхает. Хорошо…
Понятия «плохо» и «хорошо» – весьма подвижные и относительные. Ты даешь чему-либо оценку, исходя из своих сиюминутных личных представлений о жизни, из вороха тех знаний и ощущений, которые имеются у тебя на данный момент. И если завтра произойдут какие-то изменения, изменятся и твои оценочные суждения. Большинство споров разворачиваются вокруг этих оценочных суждений. Кофе – это хорошо или плохо? Кто-то говорит «хорошо», кто-то – «плохо». Если смешать эти две противоположности, получится мера, которая, во всяком случае, не навредит человеку. Конкретному человеку, Алиса. У всех своя мера. А брак? Спроси об этом жителя мегаполиса, и он найдет в нем плюсов гораздо меньше, чем далекий от центра селянин. Причем оба будут правы. И тут начинается бой!.. И непонимание.