Приданое для Царевны-лягушки

– Отлично. Я бы закончила наш разговор так: в нужный момент тебе дадут знать. И Птах уверен – основная фигура в этой игре – ты!

– Чепуха.

Зазвонил телефон.

– Вот и горюшко подоспело, – прошептал Платон.

Подождав немного и убедившись, что он не собирается вставать, Илиса пошла в коридор. Через минуту она принесла ему трубку. Платон не брал, страдая глазами.

– По делу! – прошептала Илиса.

– Да, – сказал в трубку Платон. Он ужасно удивился, узнав голос Запада Ивановича.

– Чей это милый голосок отвечал? – поинтересовался тот.

– Это... Это, – не может выговорить Платон, покрываясь потом.

– Ну! – прошептала Илиса. – Давай, скажи!

– Вероятно, это жена твоего племянника, Платон Матвеевич?

– Вероятно, – пробормотал Платон. – И вероятно, уже не жена, а вдова.

– Наслышан о твоих неприятностях, наслышан. Может, не время сейчас отвлекаться от скорбных дел, но я хотел пригласить тебя на жрачку.

– Когда? – спросил Платон, ужасно удивившись, потому что сам недавно думал собрать компанию для этого дела.

– Послезавтра, и место уже заказано. Из трубочников будет Юг Иванович. Еще придет несколько новых людей. И вот о чем я хотел попросить... В городе слухи пошли, что твоя невестка красавица писаная.

Платон вытаращил глаза на Илису. Та кивнула – что такое?

– Я бы так уверенно этого не сказал, – пробормотал он в трубку, осмотрев Илису с головы до ног.

– Не прибедняйся. Ты знаешь правила – одно почетное место для гостя. В общем, я прошу тебя приехать с невесткой. Пусть украсит нашу бегемотскую компанию своей красотой. Уважь, Платон Матвеевич, нашу просьбу. До послезавтра. Как всегда – пришлю за тобой машину к шести вечера.

Платон некоторое время слушал гудки с открытым ртом. Потом Илиса забрала трубку.

– Что, язык не поворачивается назвать меня дочерью?

– Ужас! – сказал Платон.

– Кто это был?

– Неважно. Послезавтра – жрачка.

– Поздравляю. А я думаю, чего это ты так плохо ешь? А ты аппетит нагуливаешь, да?

– Ты не понимаешь. Мне предложили привезти туда тебя.

– Зачем это? – подозрительно прищурилась Илиса.

– Говорят... говорят, что ты красавица писаная, что слух пошел по городу о твоей красоте.

– Ну, этот ужас еще не ужас! – отмахнулась Илиса.

– Ты не понимаешь. От такого приглашения нельзя отказаться.

– Да все в порядке, расслабься.

– Как это – расслабься? – не может прийти в себя Платон. – Когда они тебя увидят, то воспримут это как настоящее издевательство!

– Все будет хорошо, – Илиса поднимает его ноги и закидывает на лежанку. Прилаживает под голову подушку. – Нельзя не явиться – явлюсь. Красавица писаная, так красавица писаная. Кстати! – Она задумалась. – Что у людей, собравшихся на... как это?

– Жрачку, – простонал Платон.

– То есть – на обжорство. А что у таких людей считается красотой? Как бы не ошибиться, Платон Матвеевич. Может быть, они тело меньше ста десяти килограммов и рассматривать не будут на предмет всяких красот?

– Тебя не на жрачку пригласили! А для демонстрации красоты. В нашей компании есть две женщины, так что потребности в созерцании центнера женских прелестей уже полностью удовлетворены. А понятие о красоте, как мы недавно выясняли с Веней, – это вещь сугубо индивидуальная. Я вообще не понимаю, откуда эти слухи пошли? Любой из обжор в состоянии привести с собой самую дорогую фотомодель, укладывающуюся в стандарты до миллиметра. Чего же они хотят?

– Перестань нервничать, все будет в порядке.

– Действительно, – сник Платон. – У меня совсем мозги запарились, если я нервничаю по такому идиотскому поводу. Просят привести невестку. Ты – невестка?

– И даже вдова, – кивнула Илиса.

– Значит, будет им овдовевшая невестка.

Он заснул там же, на лежанке, и, когда захрапел, был заботливо укрыт одеялом.

Проснулся Платон от смеха. Кто-то смеялся, весело и самозабвенно. Платон не удержал улыбки, так это было заразительно даже на расстоянии.

– Проснулся, – заметила Илиса. – Нравится тебе мой будильник?

– Очень. А где это?

– В коридоре.

– Который час?

– Восьмой. Вставай, Платон Матвеевич, у тебя дела.

– Опять – дела? – Платон сел. – Что, позвонили?

– Позвонили, но не о Веньке. Нашли два женских тела, просят прийти на опознание.

– Не пойду я ни на какие женские тела! – возмутился Платон.

– Одно подходит по описанию Лужане. Я оставила заявление в милиции о происшествии на катере. Дала описание Вени и Лужаны.

– Ерунда! Гимнаст говорил, она не могла утонуть.

– Платон Матвеевич, придется ехать. У меня плохое предчувствие.

– У тебя предчувствие, вот ты и езжай. А я на женские тела не поеду. Только осмотра покойников мне с утра не хватало!

– Мы должны поехать. Пожалуйста, сделай мне одолжение! – процедила сквозь зубы Илиса.

– Ничего себе, одолжение – опознать с утречка двух утопленниц!

– Если ты сейчас же не поднимешь свою задницу и не поедешь со мной в морг, не будет тебе завтра красавицы невестки на обжираловке!

– Ах вот как – шантаж? – встал Платон Матвеевич.

– Я долго просила, – сменила тон Илиса.

– Куда нужно ехать?

– На Арсенальную улицу.

– Так это же черт знает где!